Зеленоватые замшелые камни речного берега были гладкими и скользкими от брызг, и ему дважды приходилось хвататься за кусты, чтобы не упасть в ручей. Он встал на четвереньки, чтобы пробраться через заросли и, наконец, оказался около раскачивавшегося куста.

Впадину в глине заполняла клейкая красная лужа, уже разбавленная дождем и брызгами. Он обмакнул в нее кончик пальца и попробовал на вкус. Кровь. Вероятно, того оленя, которого они преследовали.

Потом, позади углубления, он увидел след исчезнувшего охотника. След четко отпечатался в глине. Он был глубоким, словно оставившее его существо какое‑то мгновение балансировало под тяжестью груза, наверное, туши оленя. И он был слишком четок, чтобы ошибиться, — это был отпечаток босой ноги.

Никакой житель Айри, никакой степняк не мог оставить этого следа. Он был узок, одной и той же ширины от пятки до носка, словно оставившее его существо было абсолютно плоскостопным. Пальцы были слишком длинны и очень тонки. Там, где они кончались, были следы — не ногтей, а того, что должно было быть настоящими когтями!

У Форса по коже поползли мурашки. Существо было опасным — именно это слово пришло ему на ум, когда он рассматривал след. Он обрадовался, что не встретился с этим охотником лицом к лицу, но потом устыдился этой радости.

Мимо него протиснулась Люра. Она попробовала кровь изящным языком, а затем лакнула раз‑другой, прежде чем подойти и осмотреть его находку. Снова уши прижаты к черепу, рычащие губы сморщены — она демонстрировала свое отношение к исчезнувшему охотнику. Форс приготовил лук к бою. В первый раз он почувствовал холод дня. Он задрожал, когда, плеснув о камни, поток воды окатил его.

С большой осторожностью они вернулись назад, поднявшись вверх по склону. Люра не имела никакого желания идти по следу, который мог оставить неизвестный охотник, и Форс не предлагал ей делать этого. Этот дикий мир был родным домом Люры, и не раз жизнь Звездного Человека зависела от инстинктов его охотничьей кошки. Если Люра не видела причины рисковать своей шкурой, идя вниз по течению ручья, он будет твердо придерживаться ее выбора.

Они вернулись на дорогу. Но теперь Форс использовал охотничьи приемы и тщательно скрывал свой след, как это делают в городских руинах — в тех населенных призраками местах, где смерть все еще поджидала в засаде, чтобы нанести удар по неосторожному путнику. Дождь перестал, но тучи все не рассеивались.

К полудню он подстрелил жирную птицу, поднятую Люрой из кустарника, и они поровну разделили сырое мясо.

Из‑за грозы темнота наступала рано. Приближались сумерки, когда они вышли на холм над мертвым городком, в который и вела древняя дорога.

2. В СЕРДЦЕ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ

Городишко, видимо, не был ни большим, ни впечатляющим, даже в дни до Взрыва, когда в нем жили. Но для Форса, который никогда прежде не видел никаких зданий, кроме Айри, он был очень странным и даже немного пугающим. Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома были теперь только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая на берегу реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным‑давно рухнувший мост.

Несколько долгих минут Форс в сомнении стоял наверху. В перепутанной буйной растительности внизу было что‑то запретное, из окаймляющих впадину руин с вечерним ветром поднимался запах старой плесени. Ветер, грозы и дикие животные слишком долго делали там все, что хотели.

С одной стороны дороги лежала куча проржавевшего металла. Должно быть, подумал Форс, она была остатками машины, такой же, как те, которые люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, наверное, была устаревшей.