– Да, такие вещи случаются, – согласился Кэлли.

– О, разумеется!

– А если это не кризис?

– Тогда это связано с чем-то, что куда труднее понять и что значительно опаснее.

– Что же это?

– Амбиции.

– Я не...

– Это бывает так: есть нечто, о чем он мечтает, хочет, чтобы оно было, чтобы это нечто произошло, – и оно происходит. Некая фантазия, которую он привык лелеять. Кризис, возможно, все еще продолжается, но его уже не так легко обнаружить. Он развивается за счет накопления каких-то факторов. За счет давления. Такое долгое, медленное нагнетание... Что вдруг заставляет их всех убивать? Того потрошителя из Йоркшира? Или Сэма-убийцу? Отчего вдруг наступает этот миг?

– Вероятно, происходит какой-то сдвиг, – сказал Кэлли.

– Что-то?

– Нечто в этом роде вы мне говорили. Что у него, мол, чердак поехал. Вероятно.

– Я собирался спросить вас о той девушке, – сказал Келсо, – о пассажире, которого застрелили в поезде. Вы проверяли, нет ли какой-нибудь связи между ними, – об этом говорилось в сообщениях.

– Совпадение, – сказал Кэлли.

– Вы уверены?

– Вне всяких сомнений. Строго говоря, мы даже не уверены, что он был ее клиентом. Но мы все равно проверили все очень тщательно – и ничего не нашли. Ну а потом, конечно, пошла эта цепь убийств... – Кэлли помолчал и наконец добавил: – Но почему?

– Ну, я твердо убежден, что люди с серьезными нарушениями психики могут поступать, словно они так же нормальны, как и любой другой. Фактически некоторые из них и есть этот любой другой. Я вовсе не рассчитываю, что этот парень пустится колесить по улицам со своей винтовкой через плечо, неся какую-то ахинею. То есть в данном-то случае очевидно, что это не его манера. И все же... – Келсо растопырил пальцы и сжал их, словно пытаясь ухватить смысл. – Пока что, как я понимаю, он вам не подарил абсолютно ничего. Никаких промахов, никаких ошибок, никаких неверных шагов. Он знает, где отыскать укрытие, знает, как уйти незамеченным, знает, как проделать все это, не оставив ни единого следа. К тому же он никогда не промахивается. Невольно задумываешься, мог же он выстрелить мимо, ну хотя бы разок, или просто ранить кого-то. Я вот что хочу сказать... Очень уж здорово он все делает.

– Вы хотите сказать, что это профессионал?

– Да.

– Прорабатывали мы и этот вариант. Но какой смысл в его поступках? Ведь тогда у него должна быть хоть какая-то цель. Анализ личностей жертв исключает это.

– Я знаю, – кивнул Келсо и немного помолчал. – Я убежден, что есть много людей, знающих, как стрелять, и способных блестяще делать это время от времени. Это ведь... Когда я прочитал все эти сообщения, я был просто поражен высочайшей квалификацией этого человека.

– А не может ли она быть признаком безумия? – спросил Кэлли.

– Может быть, может. – Эта идея явно заинтересовала Келсо. Он встал. – Ну, это, видимо, максимум того, что я сейчас могу для вас сделать. Если я еще понадоблюсь, позвоните мне.

– Я позвоню.

Уже в дверях Келсо приостановился.

– Есть еще одно предположение, – сказал он, и Кэлли напрягся, ожидая. – В каком-то смысле вы правы.