— Что ж, вдвоем вам будет не так страшно. А твоя мама позволит?

— А я маме скажу, что останусь ночевать у Аськи. Я у нее часто ночую.

— Не беспокойтесь, Альбина Федоровна, маму я тоже уговорю.

Когда мама пришла из театра, то поначалу рассердилась.

— Альбина, как тебе не стыдно, что за чепуха! И почему девочки должны у тебя ночевать? У тебя что, нет никого повзрослев на примете?

Но мы с Мотькой так пристали к маме, что она в конце концов махнула рукой.

— Бог с вами, делайте что хотите. Только одно условие — возьмите с собой Лорда. А иначе я вас не пущу.

Альбина терпеть не может животных, и я подозреваю, что мама это сказала нарочно; но, как ни странно, Альбина тут же согласилась.

— Ну, конечно, пусть, может, он побоится собаки…

— Кто? — спросила мама.

— Дух, кто же еще, — пожала плечами Альбина.

— Аля, а это не плод твоего воображения?

— Тата, если ты мне не веришь, то давайте все вместе пойдем.

— А в котором часу он является, твой дух?

— Вчера это было в начале первого.

— То есть, как и положено духу, после полуночи.

— В двенадцать часов по ночам из гроба встает композитор! — пропела я.

— Ася! — одернула меня мама, но я видела, что в глазах у нее пляшут чертики.

— А что? — сделала я невинные глаза. — Дедушка часто это поет в концертах: «В двенадцать часов по ночам из гроба встает император».

Короче, без четверти двенадцать мы все, и даже тетя Липа, отправились в квартиру Альбины. Там мы расселись в гостиной, а дверь в кабинет, где стоял рояль, была распахнута настежь. Мама, усталая после спектакля, примостилась в большом кресле, завернувшись в теплую шаль. Тетя Липа села на стул, мы с Мотькой пристроились на диване, а Альбина, ломая руки, бегала взад и вперед по квартире. Лорда оставили лежать в передней.

Так прошло около получаса, мама заснула, пригревшись в кресле, тетя Липа клевала носом, бодрствовали только мы с Мотькой да Альбина, которая раскладывала пасьянс на столе. И вдруг она тихонько вскрикнула — карты посыпались со стола. Осталась лишь одна карта — король пик. И тут же из кабинета донеслись нежные звуки рояля. Звучала знаменитая «Колыбельная» покойного композитора. Меня мороз подрал по коже, я так и застыла на месте.

— Надо же, и впрямь играет, — удивилась тетя Липа и перекрестилась вопреки своим убеждениям. Музыка продолжала звучать.

И вдруг Альбина бухнулась на колени перед роялем и как-то странно начала биться головой о его ножку.

— Милый мой, милый мой, — запричитала она, — я знаю, это ты, ты зовешь меня к себе! Ты не прощаешь мне моих грехов, но, может, Господь простит меня.

Тетя Липа вдруг встала:

— А ну-ка я гляну, что там в этом рояле делается! — сказала она и направилась в кабинет, где Альбина все еще билась головой о рояль. Тетя Липа аккуратно сняла хрустальную вазу и портрет «покойного Женечки» и уже начала приподнимать крышку.

— Липа, побойтесь Бога! — вскричала Альбина и рухнула на пол. Кажется, потеряла сознание.

— Час от часу не легче! — сказала тетя Липа. — Гляньте, девочки, музыка играет, а тут все неподвижно.

Мы с Мотькой кинулись к роялю — в самом деле, внутри него все было неподвижно.

— С ума сойти! — воскликнула Мотька и перекрестилась. Музыка по-прежнему звучала.

Но тут Альбина очнулась, села на полу, прислонясь к роялю, и тоже осенила себя крестным знамением.