— Может, теперь ты мне скажешь, что тебя гложет?

Но именно теперь, когда представилась возможность поговорить, она предпочла увильнуть.

— Почему ты решил, что меня что-то гложет?

— Потому что за весь вечер ты едва проронила пару слов.

— Молчание — золото.

Эта острота вызвала нетерпеливое восклицание:

— Брось! Совершенно очевидно, что тебя что-то тревожит!

Она была близка к тому, чтобы выложить ему все, но, тем не менее, колебалась. Отныне в жизни Пола существовала Уэнди. И это ставило Робин перед выбором: или быть в этой семье чем-то вроде постоянной няни, или принимать вещи такими, каковы они есть, и не углубляться в причины и обстоятельства. Сейчас была лишь одна возможность уйти от ответа — и при этом почти не соврать.

— Разве не ты говорил мне, что поступки красноречивее слов?

Твердые губы иронично изогнулись.

— Это можно понимать двояко.

Что означает: он не намерен на этот раз начинать первым, догадалась Робин.

Пол сидел неподвижно, пока она преодолевала короткое расстояние, разделявшее их. Приблизившись, Робин положила руки на спинку кресла и прикоснулась губами к темным волосам, Потом оказалось, что его руки — на ее бедрах, а его рот жаден, как всегда.

Они занялись этим в спальне, заперев дверь, чтобы им случайно не помешали. Пол выключил свет и открыл шторы, впуская лунный свет, затем сбросил одежду и во всем великолепии своей наготы вернулся к Робин, которая с нетерпением ждала его на кровати.

Платье легко соскользнуло с ее тела, за ним последовало нижнее белье. Она раскрыла ему навстречу объятия и губы, и он опустился на нее…

Что бы ни сделал этот человек, как бы ни относился он ко мне, я люблю ею, сказала себе Робин. И буду сражаться за него до последнего вздоха!

9

Национальный зоопарк площадью более шестидесяти гектаров и с более чем пятью тысячами животных поразил Уэнди до глубины души, и она провела бы здесь целый день, будь ее воля. Забыв о невозмутимости, она металась от вольера к вольеру, стараясь выспросить все, что возможно, о зверях и птицах, которые там обитали.

— Если так пойдет и дальше, боюсь, нам скоро нечего будет ей сказать, — шутливо заметил Пол, когда девочка отошла к огражденному бассейну, в котором плавали моржи. — Прошлым утром я застал ее в своем кабинете за чтением Британской энциклопедии. Нужно будет купить ей юношескую энциклопедию, когда поедем за школьной формой.

— Означает ли это, что сегодня вечером мы едем обратно в Брэдфорд? — спросила Робин немного погодя.

— Необязательно. Мы сможем выехать и завтра утром. К счастью, в Форрест-хилле девочкам зимой разрешают носить брюки. Это даст тебе двухмесячную передышку, перед тем как штурмовать крепость по поводу юбки. — Он усмехнулся при виде выражения ее лица. — Я в этом не специалист.

Я отлично знаю, в чем ты специалист, подумала Робин, когда Пол вновь переключил свое внимание на Уэнди. Слишком хорошо знаю!

— Может, нам лучше будет вернуться сегодня, — сказала она. — Иначе придется гнать обе машины. Я загрузила джип под завязку своими вещами.

— Хорошо, — согласился Пол. — Я позвоню миссис Мэрфи и попрошу приготовить что-нибудь на обед.

— Предоставь это мне, — быстро предложила Робин, памятуя о том, что звонившая женщина разговаривала сначала с миссис Мэрфи, и последняя могла упомянуть о звонке. — А ты иди, спасай вон того служителя у вольера со львами.

Робин подошла к телефонной кабине и набрала номер, чувствуя себя последней обманщицей.