На Сухиническом направлении наступала наша 10-я армия генерала Голикова, гоня перед собой «непобедимые» танковые колонны Гудериана, вскоре смещенного разгневанным Гитлером — новым верховным главнокомандующим (с 19 декабря 1941 года) — за поражение под Тулой.

Обойдя гитлеровский гарнизон, окруженный в городе Сухиничи, бойцы «десятки» к 10 января 1942 года, освободив Мосальск, вышли к городам Киров, Людиново, Жиздра. Ярясь в своей растенбургской ставке, Гитлер требовал от командования группы армий «Митте» «заставить войска с фанатическим упорством оборонять занимаемые позиции, не обращая внимания на противника, прорывающегося на флангах и в тыл наших войск». В приказе от 3 января 1942 года фюрер велел своему воинству: «Цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего патрона, до последней гранаты…» В частности, он приказал удержать Сухиничи, важный узел дорог с огромными интендантскими складами.

Назначенный Гитлером вместо Гудериана командующим 2-й танковой армией генерал-полковник Рудольф Шмидт 7 января вызвал в штаб армии, расположенный в Орле, генерал-майора Вальтера Неринга, командира 18-й танковой дивизии, находившейся под Мценском, и приказал ему взять на себя деблокировку немецких войск в Сухиничах, объяснив, что это спасет и штаб 4-й армии генерала Кюблера, почти отрезанный Красной Армией в Юхнове.

— Фюрер возлагает особую надежду на вашу славную дивизию, — заявил генералу Нерингу генерал Шмидт. — Помните: Сухиничи — это ключ от Москвы, ворота столицы!

Генерал Неринг затратил десять дней на сосредоточение своей группировки из района Орла, Брянска и Орджоникидзеграда под Жиздрой. Из-за глубокого снега пришлось пересадить передовые части на конную тягу и сани. Растянувшись на пятнадцать километров, 18-я танковая дивизия Неринга наступала вдоль железной дороги Брянск — Сухиничи, имея на левом фланге 12-й пехотный полк полковника Лютвица и 209-ю пехотную дивизию генерал-майора фон Шееле на правом фланге. «Панцир-блиц» — танковый блиц… Впереди двигались в белых маскхалатах и касках, выкрашенных белой краской, отряды автоматчиков на лыжах и санях. Снежные плуги расчищали путь танкам и пехоте.

Удар гитлеровцев был для «десятки» неожиданным. В центре деблокирующей колонны к Сухиничам рвался 338-й пехотный полк однорукого австрийского полковника Кузмани, поддержанный танками и артиллерией. Огнем 105-миллиметровых полевых гаубиц и минометов немцы подавляли сопротивление нашей захваченной врасплох обороны, прорубая пятидесятикилометровый коридор к Сухиничам. Пало Людиново. Главный таранный удар приходился на Попково, Бортное, Козары, Печенкино. «Шверпункт» — острие танкового клина вонзилось в Попково. На деревню наступал с танками отборный 88-й разведывательный батальон. И тут на пути прорвавшегося врага грудью встал сводный отряд разведотдела штаба Западного фронта — наши комсомольцы-добровольцы.

…Лариса видела последний в своей жизни сон. Может быть, снился ей отец в буденовке, или купание в реке Сож, или бешено-веселая скачка на кудлатых деревенских лошадях.

Ларису разбудили выстрелы. А ей так сладко спалось рядом с подругами после ночного марша! Стреляли не только из винтовок и автоматов — вовсю палили из пушек, а это было страшно и непонятно. Ведь немцы давно уже отступали, бежали без оглядки!

Ведь все говорили, что победа совсем близка. Хорошо, что хоть спали одетыми. Подруги вскочили, схватились за оружие.

Надевая впопыхах сапоги, Лариска произнесла побелевшими губами:

— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?!

Но никто из подруг не рассмеялся в ответ.

Это был тяжелый, неравный бой. Против нескольких сотен юных комсомольцев наступали полки генерала Неринга.