Рахим господствовал над всем, включая мысли и чувства Луизы, которая все чаще бросала взгляд на его руки, мирно лежавшие на коленях. Длинные, изящные пальцы с продолговатыми полированными ногтями говорили о силе и цепкости, способной поймать и удержать желанную жертву. Сейчас в этих руках находится будущее ее семьи. Чрезмерная близость к этим всевластным рукам пугала ее.

Луиза уловила легкий, приятный аромат одеколона, который не заметила в гостинице. В замкнутом пространстве салона машины она почувствовала запах и по нему пыталась определить характер его обладателя. Впрочем, и великолепный, классического фасона костюм, и одеколон, все говорило о выдержанности и изысканности человека, о его утонченных манерах. Она прислушивалась к каждому шороху, вздрагивала при малейшем движении Рахима, ежеминутно ожидая, что он придвинется к ней ближе. Но султан сидел спокойно, олицетворяя собой полную невозмутимость и бесстрастие, а Луиза напоминала комок нервов. Он ни разу не прикоснулся к ней с момента заключения сделки. Рахиму это и не нужно: теперь она крепко привязана к нему данным ею обещанием. Луизе казалось, что ее душа и сердце тоже целиком в его распоряжении.

Как справился султан с отцом, размышляла она. Уговорил ли его Рахим, запугал или просто приказал Эйбу выполнить все, что от него требовалось? Как именно, она не знала. Луиза понимала благодарность Тильды, плакавшей навзрыд, однако ее смутила сбивчивая речь отца, в которой сквозила едва сдерживаемая обида. Дело было в чувствах, о которых она раньше никогда не говорила с ним. Отец Луизы был замкнутым человеком, и ей было трудно понять, согласился он искренне или под давлением обстоятельств. Луиза никак не могла выбросить из головы то давнее Рождество в Канаде, когда она так долго болтала с Рахимом. Человеком, которого не ожидала встретить снова. Теперь он таил в себе необъяснимую опасность для нее.

— Ты объяснил отцу его задачу так же подробно, как и мне? — спросила она, стараясь угадать, какой все-таки линии придерживался султан в разговоре с Эйбом.

Краем глаза Луиза заметила, что Рахим повернулся к ней, и, собрав все свое мужество, взглянула ему в лицо.

— Что именно, Луиза? — лукаво уточнил он.

— Ну, что он обязан не подвести на этот раз ни тебя, ни меня.

— Ты думаешь, он чувствует свою вину перед тобой за развод с твоей матерью, когда тебе было двенадцать?

— Ты дал ему понять, что именно он несет ответственность за него?

— Пожалуй, я сделал на этом акцент, объясняя ему, как мы познакомились. Я хотел, чтобы Эйб понял, почему ты сочла возможным обратиться ко мне лично. В двух словах упомянул о давнишней встрече с тобой. — Султан пожал плечами.

— Вероятно, ты был с ним излишне резок, — упрекнула его Луиза.

— Иногда бывает очень полезно ткнуть людей носом в то, что они натворили, — невозмутимо отозвался см, сверкнув глазами.

Да, когда Луиза вошла в номер Стивена Харди, се отец был собран и сосредоточен. И хотя вчерашняя пьянка оставила следы на его лице и одежде, Эйб говорил с твердой убежденностью, с решимостью не упустить своего второго шанса. Господи, что еще он мог сказать, согласившись принять условия Рахима? Отец прекрасно понимал, что решается вопрос о его карьере. Более того, о всей его дальнейшей жизни и о судьбе его жены и детей. Покончив с заверениями о добросовестной работе, он тут же перешел к извинениям за то, что был плохим отцом Луизе. За то, что принял ее помощь, исходя лишь из интересов его нынешней семьи, и серьезно не подумал о судьбе старшей дочери. Он выразил искреннюю надежду, что при новых условиях, то есть в обществе Рахима, перед ней откроются потрясающие перспективы. В завершение пламенной речи отец добавил, что верит в ее успешное будущее, а если что и случится, он всегда придет на помощь. Изумительно! Эйб слово в слово повторял фразы Рахима, не осознавая, что чужими словами не говорят от чистого сердца.