Перед тем как спуститься вниз и вызволить Рема, Поспелов несколько минут простоял у зеркала, как бы снимая с лица остатки всех тревожащих душу чувств.

В доме было непривычно тихо и пыльно от солнечных лучей, бьющих в окна. Потом он открыл темницу, широко распахнул дверь и встал возле нее, давая тем самым понять, что узник свободен.

Рем встала со своей импровизированной постели, несколько секунд длилась изучающая пауза.

— Умница, — одобрила она и ступила через порог. — Я слышала, прилетал вертолет…

Ты сделал все правильно.

Она по-хозяйски включила водонагреватель в ванной комнате и пошла осматривать дом, словно была здесь впервые.

— Нам придется пожить здесь… довольно длительное время, — на ходу говорила Рем. — Надо бы навести здесь порядок… Кое-что переставить…

Шла и говорила, как новосел, только что получивший квартиру, или воин, в бою захвативший чужую территорию. В зале остановилась, растворила балконную дверь, с удовольствием вдохнула легкий, солнечный ветер, несомый с озера.

— А сюда бы я перенесла нашу спальню, — с определенным намеком проговорила Маша. — Хорошо засыпать под плеск волн… И утром выходить обнаженной под солнце!

Все-таки она была романтической авантюристкой, а не играла ее, как показалось сначала.

— Надеюсь, мы будем жить здесь одни? — между прочим поинтересовался он.

— Сейчас я приму ванну и мы поговорим, — она брезгливо встряхнула перепачканное мучной пылью платьице. — Боже, в каком я виде!..

Рем ушла в ванную, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышно было голос, а Поспелов снова встал к зеркалу — заниматься аутотренингом. Он вспоминал миг, когда, распяв между деревом и машиной одного пришельца, пытал второго, наступая ему на глотку. Следовало возбудить сейчас то состояние воинского духа и оставить на лице его печать.

— Приготовь нам, пожалуйста, кофе! — попросила она через несколько минут. — И бутерброды с сыром. Я сейчас приду.

Ему уже было почти приятно служить ей и выполнять все требования и капризы.

Достичь этого оказалось несложно: Маша всегда оставляла впечатление милой и нежной женщины, которой не грех и угодить. Правда, в доме не было ни хлеба, ни сыра, и Поспелов сварил только кофе. А еще через пару минут она попросила принести ей из комнаты красно-белый спортивный костюм, оставшийся там на спинке стула.

— Могу дать халат, — предложил он. — Остался от бывшей жены… Ты же не побрезгуешь?

— Разумеется, нет, — отозвалась Маша. — Но сейчас мне нужен костюм. Это знак того, что я свободна, в доме кроме нас с тобой больше никого нет. Ведь нет же никого?

— Ты ждешь гостей? — спросил он, подавая костюм, и оценивающим взглядом скользнул по ее обнаженной фигурке.

— Да, — и очень скоро, — подтвердила она, надевая золотой крестик на шею. — Так что кофе будем пить на балконе. Но мы успеем поговорить… Помоги застегнуть. Только осторожнее, сильно не нажимай на дужку замка. Там яд…

— Суровая у вас служба…

— Совсем нет! — засмеялась она и, опершись на его плечи, стала ждать, когда он застегнет цепочку. — Но это дисциплинирует, не дает расслабляться, впадать в состояние эйфории.

— А хочется?

— Сегодня хочется!.. Только я вижу твое состояние и не хочу усугублять его.