Фергюссон наконец позвонил и сердце Брижитт учащенно забилось от радости, словно их роман только начинался, и она была влюбленной молоденькой девушкой. Однако их разговор был весьма лаконичен.

— Ги вернулся?

— Нет.

— Есть какие-нибудь новости?

— Никаких. Но дядя Саундерс утверждает, что если бы с ним что-то случилось, нам бы уже сообщили, а если с ним все в порядке, он будет просто взбешен нашим вмешательством в его дела.

— Я с ним совершенно согласен, — заключил Фергюссон.

— Больше ничего не случилось? — продолжил он.

— У нас все хорошо.

— А как ты?

В его голосе действительно появилась более теплая интонация или ей только так показалось?

— Нормально… спасибо.

— А Присси?

— Она очень волнуется из-за Ги.

— Я знаю. Вчера вечером она тоже беспокоилась. Я попробовал выяснить…

— Выяснить — что?

— Насколько она к нему привязана, разумеется.

Было ли это невинное любопытство или интерес совсем другого рода? Брижитт представила себе эту красивую чету, сидящую бок о бок за ресторанным столиком. Окружающие должны были принимать их за влюбленных! Она ясно видела, как Присси улыбается Фергюссону. Ей казалось, что она слышит ее беззаботный голосок: «Ги? Конечно, он очень мил…»

— … Она не сказала ничего особенного, — продолжал Фергюссон. — Поговорим об этом завтра, моя милая.

Сейчас он повесит трубку. Брижитт безумно захотела вновь услышать его голос.

— Полет прошел нормально? — спросила она, чтобы заставить его хоть что-то произнести в ответ.

— Сносно. Любимая моя, мы разоримся на междугородных переговорах!

— Фергюссон, возвращайся скорее!

— Я всегда спешу вернуться к тебе, — ты же знаешь, — его голос стал глубже и теплее; он немного помедлил, прежде чем дать отбой.

Раздались частые гудки, но Брижитт не торопилась положить трубку, она еще долго прижимала ее к щеке, словно ее прикосновение могло заменить ей прикосновение теплой ладони Фергюссона.

В комнату вошла Присси. На ее плечи была наброшена большая красная шаль.

— Звонил Фергюссон? — спросила она, не сдержавшись. «Она всегда называет его Фергюссоном, тогда как я для нее — мадам или миссис Джи», — отметила про себя Брижитт и положила трубку на рычаг.

— Да. Он спрашивал о вас, — ответила она на вопрос Присси.

Тщетное усилие девушки подавить лучезарную улыбку не смогло укрыться от внимательных глаз Брижитт: она расцвела на ее лице, словно раскрывающийся бутон. Она опустила глаза.

— Очень любезно с его стороны, — ответила Присси сдержанно.

— Он считает, что вы очень привязаны к Ги, — осторожно произнесла Брижитт.

— Он прав. — Лицо Присси превратилось в неподвижную маску. Что было тому причиной? Исчезновение Ги? Не понравившееся ей замечание Фергюссона? Все дело было в Фергюссоне, — это не вызывало сомнений! Брижитт вздохнула и незаметно пошевелила пальцами ног: это движение возвращало ей уверенность в себе лучше любого успокоительного.

15

Дневная почта принесла Брижитт новое послание шантажиста. Он продолжал угрожать разоблачением Фергюссона и требовал еще 150 фунтов. На счете миссис Джи оставалось всего 100.