— Знаешь, где живет Конопатый? — обратился Бубновый Туз к Длинному.

— Знаю.

— Слетай! Если не пойдет, пригрози. И про машину не забудь.

Вернулся Длинный не в духе.

— Потащился, гад, в кино на последний сеанс. Куда — мать не знает. Придется подстеречь. А может, без него?

— А машина? — Бубновый Туз нервничал: дело почти на мази и из-за какого-то пустяка грозит сорваться.

Уже за полночь на улице Сабулю возле дома № 17 остановилась машина. Бубновый Туз облегченно вздохнул.

— Пришлось ждать, пока папахен не заснет, — срывающимся от волнения голосом оправдывался Конопатый.

— Сжульничаешь еще раз, поплатишься! — пригрозил Бубновый Туз.

— Между часом и четырьмя у граждан особенно крепкий сон, доказано медициной, — сказал Отмыка. — Поехали!

«Жигули» поставили на заасфальтированной площадке возле контейнеров с мусором, чтобы машина меньше бросалась в глаза.

Сторона дома, обращенная к улице, тонула во тьме. Лишь на самом верхнем, пятом этаже светились два окна. То ли мать сидела у постели больного ребенка, то ли ученый размышлял над открытием, а может быть, писатель, озаренный вдохновением, работал над повестью или романом; кто знает? Во всяком случае, нашу компанию размышления подобного рода не занимали.

Конопатый, прихватив радиотелефон, укрылся в кустах напротив подъезда. На лестнице ничего подозрительного как будто не было.

— Ну, с богом! — тихо произнес Отмыка, и, натянув тонкие резиновые перчатки, принялся за дело. Не зря приятели дали ему такую кличку, не зря величали «профессором», — через минуту дверь бесшумно открылась.

Задернув окна тяжелыми шторами, воры почувствовали себя увереннее. Длинный принялся рыться в шкафу, занимавшем всю стену. Бубновый Туз и Отмыка шаг за шагом обошли всю квартиру в поисках места, где могли быть спрятаны драгоценности и золото, о которых рассказывал Гирт.

— Не суй тряпье, бери самое ценное, — бросил на ходу Отмыка, увидев, что Длинный сваливает в кучу пестрые женские платья. — Шубы, мех, хрусталь, серебряную посуду. И проверь, нет ли в белье золота.

В маленькой комнатушке рядом с кухней, где в прежние времена жили служанки, зубной техник оборудовал кабинет. В пустой банке от импортного кофе они нашли истертые золотые мосты и коронки.

— Это уже кое-что! — оживился Отмыка.

В старинных, украшенных резьбой и инкрустацией настенных часах Бубновый Туз нашел коробочку с драгоценностями, которые Иванов купил у Гирта. О том, какую ценность представляют картины, никто из них не догадывался. Роскошные позолоченные рамы казались им гораздо дороже самих картин, но с такими громоздкими предметами решено было не возиться.

В поисках драгоценностей Бубновый Туз и Отмыка изрезали даже массивные кожаные кресла.

— Иванова кондрашка хватит, когда явится, — ухмыльнулся Бубновый Туз.

В платяном шкафу Длинный нашел две сберегательные книжки с солидными вкладами — одна на имя Николая Иванова, другая на имя Елены Ивановой и 1830 рублей.

Прошел час; никто их не беспокоил. Для поддержания духа они подкрепились обнаруженным французском коньяком, закусили копченой колбасой.

Отмыка нервничал.

— Пошевеливайся! — подгонял он. — Надо кончать.

В книжном шкафу с довольно скудным перечнем книг ничего не нашлось.