– «Молния»! «Газета»!

«Молния» и «Газета» состояли из двух страниц каждая. Первые строки в этих печатных изданиях сразу же предлагали читателям довольствоваться необычным тиражом по причине исчезновения части составителей, наборщиков и выхода из строя рабочих станков. Заголовки статей звучали следующим образом: «Смерть президента республики», «Мятежники торжествуют», «Париж в огне и в крови», «Побоище на Елисейских полях», «Осада министерств».

В результате, Жоржу удалось выяснить, что революционеры осуществили захват министерства иностранных дел, центрального телеграфа, перебили немало полицейских и даже обратили в бегство солдат муниципальной гвардии и целый отряд драгун. Около трех часов утра они вторглись в Елисейский дворец и схватили президента республики. Сильный пожар полностью опустошил Итальянский бульвар, другой поглотил все магазины фирмы «Весна». Во время обстрела пострадал уникальный фронтон Законодательного дворца. Анархисты и местные хулиганы, наводнившие первый, второй, седьмой, восьмой и девятый кварталы, грабили лавки и избивали прохожих, после чего все парижские больницы оказались забиты ранеными. Следствием налетов стал недочет шестидесяти миллионов франков в государственной казне. В этот самый момент и вступил на сцену генерал Лаверо. Он привел с собой шесть пехотных, четыре кавалерийских полка и легкую артиллерию, разместив свои войска в шестнадцатом округе. Народ обнаруживал крайнее возбуждение, и генерал также был в свирепом расположении духа, но его настроение никак не отражалось на его профессиональных военных качествах. Он начал с того, что потопил в огне Булонский проспект и улицу Гранд-Арме, где манифестанты были в незначительном количестве. При этом жестокость его не знала границ. Затем он приказал расстрелять из миномета окрестности Сент-Оноре и Елисейских полей, где наблюдалось наибольшее скопление одержимых. Под ударами снарядов люди валились наземь как скошенная трава. Мятежников охватила паника, равная силе их бешенства. Когда улицы оказались целиком завалены трупами, полки Лаверо вступили в рукопашную. Главари мятежников, укрывшиеся на Сен-Филипп-дю-Руль, в течение четверти часа сопротивлялись штыкам военных и шквалу трассирующих пуль, и, наконец, сдались. Однако народ все прибывал, побоище продолжалось. Войска безостановочно обстреливали городские улицы и даже несколько раз попали в президентский дворец.

Тогда в отсвете пожаров в толпе появилось белое знамя. Лаверо согласился выслушать парламентеров. Перед ним предстали трое мужчин, полубезумных от ярости, запаха пороха и крови.

– Мы захватили президента! – заявил самый буйный из них. – Если ваши полки не уберутся из квартала, мы пристрелим его как собаку.

– А я, – отвечал остервеневший от такого нахальства генерал, – даю вам ровно пять минут на то, чтобы вы покинули дворец.

– Осторожней… Нас ничто не остановит, меня особенно, – рабочий повернул к Лаверо свое побагровевшее от злости лицо, – я уничтожу его своими руками, слышите!

– У меня только один приказ, – проревел генерал, – полное искоренение подобной вам швали!

Бунтовщики ушли, извергая угрозы, а через пять минут возобновился обстрел президентской резиденции. Лаверо сдержал, таким образом, свое обещание. Елисейский дворец был взят его войсками в четыре часа утра. Изуродованный труп президента лежал на ступенях парадной лестницы, но восстание было подавлено.

«На самом ли деле удалось сдержать революцию?» – в страхе спрашивал себя Мейраль.