Граф быстро принял решение и сказал властным тоном, который узнал бы каждый, кому приходилось служить под его началом, поняв, что всякие возражения будут бесполезны:

— У дверей стоит карета. Я сию же минуту забираю отсюда вас обеих!

Впервые за это время он посмотрел прямо в глаза Жизели.

— Вы не можете здесь оставаться, — сказал граф. — Ты сама должна прекрасно понимать, что вам здесь не место.

Жизель в ее прелестном розовом платье действительно выглядела здесь крайне неуместно: контраст между ее красотой и убогим окружением был слишком ярким. Будь она одета по-другому, он, наверное, ощущался бы не настолько остро.

Тем временем Генри Сомеркот говорил миссис Чарлтон:

— Я хотел бы сказать вам, сударыня, что мы все очень любили вашего мужа и были страшно встревожены, когда узнали о его исчезновении.

Слезы помешали ей ответить ему, а он добавил:

— Граф Линдерст был прикован к постели после полученных ран, но я лично в последний год побывал во многих уголках Англии, надеясь обнаружить хоть какой-то след Мориса.

— Он всегда… очень гордился своим полком, — с трудом проговорила миссис Чарлтон.

— Случилось ужасное недоразумение, — сочувствующим тоном произнес Генри. Граф тем временем подошел к Жизели.

— Как ты могла убежать от меня? — тихо спросил он. — Как ты могла подумать, что я отпущу тебя, кто бы ты ни была и кем бы ни был твой отец?

— Я… пыталась ненавидеть вас, как ненавидела всех, кто… не поверил в моего отца, — ответила она.

— Но у тебя ничего не получилось, — нежно сказал граф.

Жизель молча подняла на него глаза, и он прочел в них такую глубокую любовь, что понял: в будущем их больше ничто и никогда не разлучит.

— Теперь я тебя никуда не отпущу, — сказал он так тихо, что остальные его не услышали.

— Похоже, что вечером похолодало, милорд, — заметил камердинер. — Я позволил себе смелость зажечь в камине небольшой огонь. Но с холмов Мальверна дует ветер, который ночью принесет холод.

— Я уверен, что это очень разумно, Бэтли, — одобрительно отозвался граф.

Камердинер собрал сброшенную одежду хозяина и повернулся к двери.

— Мне хотелось сказать, милорд, что сегодня был очень счастливый день. Желаю вам и ее милости всего самого лучшего на всю вашу жизнь.

— Спасибо тебе, Бэтли.

Дверь за камердинером закрылась, и граф устало прикрыл глаза.

День выдался очень напряженным, как и два предыдущих дня, после того знаменательного вечера, когда они с Генри увезли миссис Чарлтон и Жизель из той трущобы, где они жили. Им удалось справиться со множеством разнообразных дел.

Ту первую ночь они провели под кровом Немецкого коттеджа в качестве гостей полковника Беркли, но следующим утром граф занялся поисками удобной квартиры, где они могли бы пока жить и где миссис Чарлтон могла бы ухаживать за Рупертом, когда тот вернется из больницы.

Им удалось найти то, что граф счел вполне подходящим жилищем, на недавно отстроенной Ройал-кресент. Миссис и мисс Чарлтон стали обитательницами прекрасно обставленных апартаментов, расположенных на втором этаже с двумя удобными спальнями и большой гостиной.

Граф не сомневался в том, что миссис Чарлтон вскоре начнут навещать знакомые, немалое число которых находилось в этот момент в Челтнеме и которые наверняка были рады возобновить с ней дружеские отношения.

Двое суток Жизель провела с матерью на Ройал-кресент, навещая в больнице выздоравливающего брата и проводя дни за покупкой для миссис Чарлтон подобающей ее положению одежды и множества приятных мелочей, которые та уже никогда не надеялась иметь.