«Как же долго я ее не видел», – прошептал он. – «Это мой настоящий друг!»

Однако мысли его упорно возвращались к событиям сегодняшнего вечера. Наташа... это она хотела убить Голосова, чтобы помочь освободить Збышека. Она подсказала мысль вызвать штабс‑капитана на дуэль!

«Так вот они какие, эти революционеры: бесстрашные люди, решившиеся на все. Если Наташа полюбила Збышека, значит, и он теперь стал великолепным парнем!»

Думы Томека были прерваны приходом друзей. Они были серьезны и с трудом скрывали тревогу.

– Мы разработали условия. Голосов согласился стреляться. Каждый из вас имеет право сделать лишь один выстрел, – сообщил Смуга. – Дистанция – двенадцать шагов. Дуэль назначена через несколько минут. Слуги уже выносят мебель из бильярдного зала.

– Значит, дуэль состоится сегодняшней ночью?! Впервые слышу о чем‑либо подобном, – удивился Томек.

– Дело в том, что Голосов весьма уверен в себе, – сказал боцман. – Он заявил секундантам, что не намерен портить себе настроение из‑за какой‑то глупости. Поэтому дуэль должна состояться сейчас же, или ее вообще не будет.

– Видимо, он предполагал, что запугает нас этим, – добавил Смуга.

– Раз так, я готов! – заявил Томек, поднимаясь с кресла.

– У нас есть еще несколько минут времени, доктор послал за инструментами и бинтами, – сказал Смуга. – Послушай, Томек, будь осторожен. Помни, что выстрел из пистолета не очень меток. Ствол гладкий, не нарезной... лучше всего целиться низко, и надо крепко держать рукоятку. Тогда не подбросит руку вверх!

– Я об этом помню, дядя, – ответил Томек. – Как‑то боцман подарил мне ко дню моего рождения пару пистолетов, из которых я часто стрелял.

– На дистанции шести шагов он гасит свечу, – хвастливо уверял моряк. – Моя школа, ничего не скажешь.

– Послушай Томек, Тухольский шепнул мне, чтобы мы были осторожны с противником, – снова отозвался Смуга. – Говорят, он меткий стрелок.

– Как будет происходить дуэль? – спросил Томек.

– Вы станете на расстоянии двенадцати шагов друг от друга, повернувшись спинами. По сигналу «готов» вы поворачиваетесь лицом, и любой из вас стреляет тогда, когда хочет. У тебя твердая рука и меткий глаз. Советую стрелять сразу же, как только повернешься.

– Хорошо, дядя, – сказал Томек, храбрясь, потому что в его сердце стала закрадываться тревога.

Томек прекрасно отдавал себе отчет в том, что теперь вся судьба экспедиции зависит только от него. Он знал также, что оба друга тщательно скрывают от него свои опасения. Он ежеминутно ловил их тревожные, озабоченные взгляды.

Кто‑то постучал в дверь. Вошел Тухольский.

– Все готово, – заявил он.

– Тогда пойдем, мы тоже готовы, – ответил Смуга.

Он взял Томека под руку. Вскоре они очутились в бильярдном зале. Томек почувствовал красноречивое пожатие руки друга.

– Я буду осторожен, честное слово... – шепнул Томек.

Прошло довольно много времени, пока его глаза привыкли к яркому освещению зала.

Врач, одетый в белый китель, раскладывал на столике, поставленном в сторонке, инструменты и перевязочные средства. Штабс‑капитан Голосов появился в сопровождении Нашкина. Обе стороны церемонно поклонились друг другу.

– В качестве секунданта и... хозяина дома я почитаю своей обязанностью еще раз предложить решить ваше дело полюбовно, – сказал Нашкин. – Человек стреляет, а бог пули носит... Не обижая ни в чем господина Вильмовского, я думаю, что спор можно закончить искренними извинениями со стороны господина Голосова.