— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он, когда они вышли из бара.

На пляже в полном разгаре было шумное волейбольное сражение. Детишки играли на полосе прибоя, парочки бродили рука об руку по берегу.

Некоторые расположились в плетеных креслах с прохладительными напитками в руках. Из «Голубой рыбы» доносилась музыка.

Он повел ее прочь от толпы, туда, где безлюдный берег образовывал северную оконечность острова Кристал-Ки.

Они молча шли по берегу, потом Гарри остановил ее, взял за руку и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Я люблю тебя, Джози.

Она побледнела.

— Нет, Гарри, — прошептала она, широко раскрыв потемневшие глаза. — Ох нет! Не говори так.

— Но я говорю. И не перестану повторять это, пока ты этого не поймешь. Я не хотел бы пугать тебя или торопить. Но у меня остается слишком мало времени.

— Ты, наверное, шутишь, — сказала она, глядя в сторону.

— Я не шучу, — упрямо сказал он, снова поворачивая ее лицом к себе. — Ни один из нас не хотел влюбляться — и это правда. Но это случилось, независимо от того, хотели мы этого или нет. Память ко мне не вернулась, но завтра истекает неделя, которую я себе отвел для того, чтобы ждать ее возвращения. Завтра я иду в полицию и возвращаюсь в Нью-Йорк. Ты это знаешь. Мы всячески избегаем говорить об этом. Но завтрашний день настанет независимо от того, будем мы говорить об этом или не будем. И я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Нет, — продолжала упорствовать она, с трудом дыша. — Ты сам не знаешь, что говоришь.

На этот раз она не только отвернулась, но и быстро пошла в сторону от него. Он пошел за ней следом. Когда она повернулась, чтобы что-то сказать ему, она столкнулась с ним, и оба они остановились.

— Я отвечаю за свои слова, Джози.

— Когда к тебе вернется память, ты можешь почувствовать...

— Перестань использовать мою память в качестве оправдания своего страха перед чувствами!

Глаза Джози тут же наполнились слезами. Слезы покатились по щекам. Ему хотелось утереть их, но он был слишком сердит и расстроен. Она отказывалась от всего, что могло бы быть между ними, и он был не в силах остановить ее.

Она продолжала лгать ему, лгать себе.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — твердила она.

— Понимаю. Тебе причинили боль, и ты боишься попытаться снова. Ты боишься, что я перестану любить тебя. Вот тут ты не права. Я люблю тебя и не могу поверить, что это может измениться. — У него уже давно исчезли всякие сомнения на этот счет. — Мне кажется, что ты тоже любишь меня. Рискни, Джози. Сделай ставку на меня, на нас с тобой. Вместе нам многое по плечу.

Лицо ее сохраняло непроницаемое выражение.

— Я не люблю тебя, Гарри, — решительно сказала она. — Это был секс, всего лишь секс. Я уже говорила тебе об этом.

Ему было больно слышать эти слова. Последовало напряженное молчание.

Не может быть, чтобы он так глубоко ошибался! Неужели он все-таки такой болван?

В ее глазах он не видел больше ни искорки чувства. Никакой надежды успокоить его уязвленную гордость.

— Понятно, — наконец сказал он. — Ну что ж, мне, наверное, остается лишь сказать: «Спасибо за весь этот великолепный секс».

Она поежилась от его резких слов, но он не пожелал взять их назад. Он продолжал:

— При сложившихся обстоятельствах мне, наверное, лучше уехать не завтра, а сегодня. Даже, пожалуй, сию же минуту.

Она ничего не сказала, а лишь стояла рядом — невероятно красивая и трогательно беззащитная. Ему хотелось схватить ее в охапку и никогда не отпускать, ему хотелось убедить ее, что у них есть шанс сделать что-то важное в жизни.