С фонарем и лопатой раскопать того, кто был захоронен на первом этаже могилы, не представило труда. И я обомлел - это был старик Пармитер!

Гермиона завопила, и мы вместе с ней помчались к констеблю Дэйнти: теперь, когда Фишер, завершив расследование, отбыл восвояси, Дэйнти оставался единственным представителем властей в Ступл Гардетт.

Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что в кухне дома Дэйнти вместе с хозяином нас поджидает мой крестный, который, судя по виду, вернулся к своему нормальному состоянию!

—      А я вас ждал! — объявил доктор — Пока я был под таблетками, меня посетило видение, и я все разгадал! Мы сейчас с констеблем ждем людей из контрразведки,- и доктор хитро улыбнулся, а у меня мелькнула мысль, что он все-таки не окончательно выздоровел. Но суровый и трезвый взгляд Дэйнти подтвердил слова крестного.

—      Потерпите, они скоро будут здесь, и все выяснится.

К утру люди из Лондона наконец-то прибыли. Я не удивился, увидев среди них инспектора Фишера - все-таки он отвечал за расследование. Но, заметив на ею руках наручники, совершенно обалдел!

— Позвольте представить: Жан-Поль Долри! — указывая на инспектора, торжественно возгласил крестный. Мы с Гермио­ной разинули рты.

— После того, как ты так славно воспользовался своим... гм, оружием для победы над Ванессой - она мне во всем призна­лась, мальчик мой, и я тобой горжусь,- старик хихикнул,- я тоже ее посетил. Правда, в иных целях... Видите ли,- тут мой крестный обратился уже ко всем присутствующим, - я про­снулся совершенно другим человеком: ко мне вернулась способ­ность мыслить здраво, я вспомнил все, что натворил, и счел своим долгом извиниться перед Жан-Пьером... Простите, Гер­миона, что я вас обманул и, прикинувшись спящим, высколь­знул из дома: я отправился в Пэррок-хауз. Перед этим я все вспо­минал слова викария об «еще одном кузене». Поначалу я пред­положил, что это брат Виктор, но, расспросив Ванессу, понял, что по возрасту он не подходит: он был явно моложе Жан-Пьера. А тот-то, украденный братец, постарше! Кто же из уча­ствовавших в этом деле людей мог быть в возрасте Жан-Поля? И я высчитал: один-единственный человек, инспектор Фишер. Он не раз наведывался к капеллану по поводу этих его подопеч­ных, панков, он знал всех обитателей Пэррок-хауза и деревни, он вообще знал все! И еще одна деталь меня очень насторожила: как это бравый полицейский не сумел справиться со мной, ста­риком, когда я пытался на глазах у всех - а вы же понимаете, тогда я был невменяемый, затмение нашло,- изрубить на ку­сочки Жан-Пьера и все-таки зарубил сестру Флер?

Значит, ему было выгодно, чтобы эти двое погибли? А отрав­ленный — какое кощунство! — «Буннахабхайн», странным обра­зом оказавшийся в доме у Ванессы? Ведь если бы Ванесса хоро­шенько приложилась к напитку, ее бы тоже уже не было в жи­вых!

И для меня наступила полная ясность, именно инспектор Фи­шер — тот самый «еще один кузен». А рассказ Ванессы все поста­вил на свои места: верно, капеллана убил Виктор, Саттер убил Виктора, но зачем — моими руками и посредством моего ви­ски - пытались убрать всех остальных Долри? Значит, со време­нем Фишер рассчитывал «выйти из подполья» и каким-то обра­зом доказать, что последний наследник - он.

Но ведь Жан-Поль исчез в Румынии, как же он объявился здесь? Оттуда, как известно, так просто нс убежишь. Поэтому мы с кон­стеблем Дэйнти и предпочли обратиться прямо в разведку...

Теперь слово перешло к некоему джентльмену, такому стан­дартному и неприметному, что за версту было видать: развед­чик, да и только.

Он откашлялся:

— Наши источники в Румынии сообщали, что в Великобрита­нии действует хорошо законспирированный румынский агент, действует вот уже пятнадцать лет, но мы все не могли доко­паться, кто это.