— Почему вас интересуют мои чувства? — настороженно спросила Веста, словно подозревая, что у графа есть какие-то тайные мотивы говорить с ней в подобной манере.

— Ну конечно же, меня интересует жена моего повелителя, — ответил граф.

— Да… конечно.

— Но вы не ответили на мой вопрос. Так вы оправдываете свое имя? В вас действительно есть огонь?

— Не думаю… что понимаю… что вы… имеете в виду, — запинаясь, проговорила Веста.

— А я думаю, что понимаете. Успели ли вы научиться любить и быть любимой? Может ли мужчина заставить участиться ваше дыхание? Бывают ли ваши глаза полными желания?

На секунду Веста усомнилась, что верно расслышала графа. Щеки ее залил яркий румянец, и она сухо произнесла:

— Я отказываюсь отвечать на ваш вопрос, граф, даже если бы признала за вами право его задать.

Граф тихо рассмеялся.

Покончив со сковородкой. Веста принялась за тряпку, которую мыла и отжимала до тех пор, пока она не стала достаточно чистой, чтобы начать полировать ею вымытую посуду.

— А теперь не могли бы вы снова наполнить ведро, — сухо попросила Веста. — Я хотела бы помыться, прежде чем лягу спать.

— Чистота — залог здоровья, — поддразнил ее граф.

— И удобства, — не осталась в долгу Веста.

— Конечно, мисс.

Не было никаких сомнений, что он смеется над усилиями Весты состряпать для них хоть какой-то обед.

— Вы наверняка не ожидали, что вам самой придется готовить свой первый обед в Катонии, — сказал граф.

Веста подумала, что он пытается сделать беседу более непринужденной и загладить неловкость, возникшую после его бестактных вопросов.

— Конечно, нет! — ответила девушка. — Я ожидала, что меня примут со всеми церемониями в прекрасном замке.

— И вам бы это понравилось?

— Всегда очень приятно… ощущать свою значимость. Граф удивленно поднял брови, и Веста поспешила объясниться:

— У меня пять старших сестер. Мне все время приходилось донашивать за ними платья, сидеть в экипаже спиной к лошадям и делать то, что не хотел делать никто другой.

Граф рассмеялся.

— И вы решили, что, став членом королевской семьи, получите все внимание и восхищение, о котором мечтали?

— Что-то в этом роде.

Веста была поглощена полировкой сковороды.

— Когда это произойдет, вы, вероятно, будете разочарованы, — предупредил ее граф.

— Но почему же? — поинтересовалась Веста.

— Возможно, ожидание покажется вам более волнующим, чем реальность. — Сделав короткую паузу, граф продолжал:

— У нас в Катонии есть легенда о принцессе, которая заснула на сто лет и была разбужена поцелуем прекрасного принца.

— Это сказка о Спящей красавице, и написал ее француз. — Веста рада была возможности продемонстрировать свою начитанность.

— Так вот, я часто думаю, что принцессе, возможно, вовсе не понравилось то, что она увидела, и бедняжка пожалела об утраченных снах.

— Но она же влюбилась в принца, — возразила Веста.

— Во французской версии? Видимо, у катонийской истории другой конец.

Веста застыла неподвижно.

— Неужели принц… не захотел ее поцеловать? — спросила она.

Щеки ее вдруг залил румянец. И как она могла заговорить с графом о столь интимных вещах!

Веста отвернулась, сердясь на себя за подобную импульсивность, и снова выполоскала и почти с остервенением отжала тряпку.