|
С либийских берегов дул несильный, но упорный горячий ветер, приносивший сюда, за две тысячи стадий, на середину моря, дыхание яростных пустынь. Такое же расстояние отделяло корабли и от критских берегов. Эгесихора со страхом вглядывалась в темно-синие впадины между волнами, стараясь представить себе страшную, никем не измеренную бездну морской глубины. Таис лукаво поглядывала на подругу, распаренную и утратившую свой обычный вид победоносной богини. На палубе под навесом и в трюме лениво разлеглись люди. Более крепкие или более нетерпеливые, стояли, прислонившись к ивовым плетенкам над бортами, и пытались найти прохладу в веянии либийского Нота, под легким напором которого корабли едва заметно отступали назад, к северу. Хмурый Эоситей, недовольный задержкой, сидел в кресле на корме. Около него в различных позах развалились на тростниковой циновке, подобно простым воинам, его помощники, снявшие с себя одежду. Таис незаметно поманила Менедема. - Ты можешь подержать мне весло? - и объяснила недоумевающему атлету, что она хочет сделать. Менедем втащил огромное весло поглубже в отверстие уключины, чтобы его лопасть стала перпендикулярно борту. Под удивленными взглядами всех находившихся на палубе Таис сбросила одежду, прошла по обводному брусу снаружи, держась за плетеную стенку, ступила на весло, немного постояла, примеряясь к размахам качки, и вдруг оттолкнулась рукой от борта. С ловкостью финикийской канатоходки Таис пробалансировала на весле, мелкими шажками пробежала до конца и бросилась в воду, скрывшись в глубине темноцветной маслянистой волны. - Она сошла с ума! - крикнул Эоситей, а Гесиона с горестным воплем кинулась к борту. Черная голова Таис, туго обтянутая традиционной лентой лемнийской прически, уже появилась на вершине волны. Гетера поднялась из воды, посылая смотревшим на нее спартанцам поцелуй и звонко хохоча. Эоситей, забывший обо всем, удивленно вскочил и подошел к борту в сопровождении Эгесихоры. - Это еще что такое? Уж не дочь ли самого Посейдона твоя черноволосая афинянка? Ее глаза не голубые, однако! - Не нужно искать потомков богов среди нас, смертных, - засмеялась спартанка, - ты видел ее таинственное сходство с теми, кто покинул критские дворцы тысячу лет назад? От матери-критянки в ней возродились ее предки. Критянин Неарх рассказывал мне, что они нисколько не боятся моря. - Мы, спартанцы, тоже владеем морским искусством лучше всех других народов! - Но не лучше критян! Мы боремся с морем, опасаемся его, избегаем без крайней нужды его коварных объятий, а критяне дружат с морской стихией и всегда готовы быть с ней - в радости и в печали. Они понимают море как любовника, а не изучают как врага. |
