Катастрофа все ближе

«В первых числах декабря Госбанк СССР информирует руководство союзных органов власти, что он приостановил оплату расходов и выдачу средств, финансируемых за счет союзного бюджета на всей территории страны. Это относится к выплате заработной платы, стипендий, отдельных видов пенсий и пособий, денежного довольствия военнослужащим, финансированию общесоюзных программ».

«Помощник президента СССР Анатолий Черняев в своем дневнике (правда, несколько ранее — 29 ноября):

«Госбанк закрыл все платежи: армии, чиновникам, нам, грешным. Остаемся без зарплаты».

АГОНИЯ ГОРБАЧЕВА

Президент был в курсе?

Как уже говорилось, атмосфера в Вискулях с самого начала была тревожной — все опасались, что Горбачев может предпринять какие-то силовые меры против «заговорщиков». Тот же Ширковский будто бы по спецсвязи регулярно информировал Горбачева о происходящем и предлагал ему арестовать участников переговоров. Действительно ли он мог передавать такую информацию? Как? Ведь все находившиеся там вроде бы были друг у друга на виду? Был там и небезызвестный Коржаков, от внимания которого, наверное, не ускользнули бы действия белорусского коллеги.

Гайдар:

− Обстановка действительно была тревожная. Ясно было, что кто-то наверняка кого-то в Москве информирует о происходящем. Я не уверен, что председатель белорусского КГБ информировал непосредственно Горбачева — скорее, кого-то из своих начальников на Лубянке. Ну, а оттуда информация вполне могла передаваться самому Горбачеву. Как это делалось технически? Аппараты спецсвязи были не у всех, но были — все-таки это правительственная резиденция. Ну, а председатель КГБ располагал, безусловно, собственными каналами связи.

− Если Горбачева действительно постоянно информировали о происходящем в Вискулях, чем объяснить такую бурную его реакцию, когда он обо всем узнал непосредственно, сначала от Шушкевича, а потом от Ельцина?

− Ну, одно дело, когда все это идет в общем потоке информации — ведь президент получает ее в огромном количестве, а другое, — когда он все это слышит непосредственно от президента России.

Спрашиваю Гайдара, действительно ли в какой-то момент, когда все документы были подписаны, все первоочередные звонки сделаны, Ельцин поставил точку словами: «Нужно скорее разлетаться! Нас не должны накрыть здесь всех вместе».

− Ну, именно этих слов я не слышал, — отвечает мой собеседник, — но то, что все понимали исключительное значение происходящего и, соответственно, испытывали тревогу, — это, конечно, так.

Кстати, Андрей Грачев пишет в своих воспоминаниях, что утром 9 декабря во время телефонного разговора Горбачев спросил Ельцина, когда тот появится в Кремле, на что Ельцин, в свою очередь, ответил вопросом: «А меня там не арестуют?» «Михаил Сергеевич даже опешил: «Ты что, с ума сошел?!»

Не хочу ставить под сомнение этот рассказ Грачева, замечу только, что Ельцин мог сказать это в шутку. Помощники Горбачева всегда достаточно неприязненно относились к Ельцину, так что этот нюанс Грачев вполне мог опустить.

К тому же в одном месте Грачев пишет, что этот разговор состоялся в его присутствии, в другом, — что ему рассказал о нем Горбачев.

Наконец, если такой разговор действительно был и велся со стороны Ельцина вполне серьезно, — что тут такого? Человек действительно вправе был подумать о своей безопасности. Всего лишь три с половиной месяца назад, во время путча, он чудом избежал ареста.

«Распад территорий — это всегда трагедия»

Итак, свершилось великое историческое событие — распалась империя, просуществовавшая, если отсчитывать от 1922 года, почти семьдесят лет, если же брать в расчет Российскую империю, предшественницу СССР, — столетия.