Ельцин — председатель Верховного Совета

Уговоры, однако, не помогли.

Медведев:

«Утром следующего дня, когда провожали президента в заокеанскую поездку, надежда на благополучный исход российских выборов (то есть на то, что победит коммунистический кандидат Власов. — О.М.) еще сохранялась. Но и тревога не исчезала. Где-то в районе тринадцати часов появились признаки неудачи. Вскоре состоялось объявление результатов голосования: Власов несколько увеличил число голосов в сравнении с Полозковым, а Ельцин сумел набрать 535 голосов, то есть четырьмя голосами перешел заветный рубеж…

Позвонил из самолета Горбачев и мне пришлось выполнить не очень приятную миссию — сообщить ему об итогах выборов, которые поставили депутатов-коммунистов РСФСР в положение оппозиции, а радикально-демократические силы получили в свои руки серьезный рычаг воздействия на положение в стране».

То, что Ельцина избрали, по мнению многих, в немалой степени было как раз следствием отчаянных усилий Горбачева не допустить его.

Итак, 29 мая Ельцин стал спикером российского Верховного Совета, оказался у руля управления Россией. Успех, как видим, не был оглушительным: Борис Николаевич был избран с третьего «захода», причем решающими оказались всего лишь четыре голоса…

Впрочем, такой скромный результат еще ни о чем не говорит. Удивляться надо, скорее, тому, что Ельцина вообще избрали: состав Съезда был весьма консервативным, если не сказать реакционным, — коммунистическим и прокоммунистическим.

Кстати, именно с этим консервативно-реакционным съездом Ельцину-президенту через некоторое время придется вступить в смертельную схватку, которая будет продолжаться без малого два года и закончится кровавыми событиями октября 1993-го.

Тот факт, что Ельцин был избран председателем российского парламента с таким трудом, говорит о многом, — в частности, о том, что российская история совсем не обязательно должна была пойти тем путем, которым она пошла. Проиграй Ельцин Полозкову, или даже Власову, — все, конечно, сложилось бы совсем иначе. Это опять — об исключительно важной, подчас решающей роли личности в российской истории.

30 мая, будучи уже в Оттаве, Горбачев в беседе с журналистами с некоторой небрежностью, хотя и очевидной досадой, прокомментировал победу Ельцина:

− С третьего захода товарищу Ельцину удалось несколько голосов прибавить и добиться небольшого перевеса.

Горбачев заявил, что обеспокоен положением в России.

В одной из наших бесед Егор Гайдар сказал, что советская политическая элита, как говорится, «просто проморгала» появление Ельцина (этой «белой вороны» в ее рядах) на полической сцене и вознесение его наверх. Майские выборы 1990 года как раз и были одним из важнейших этапов этого вознесения, достаточно легкомысленно отданных коммунистами своему самому серьезному противнику.

Журналисты пытались предугадать, как сложатся теперь, после избрания Ельцина, их отношения с Горбачевым. Представить себе, что они станут мирными, безоблачными, было трудно. Сама политическая ситуация толкала их к противоборству. Вопрос заключался лишь в том, станет ли оно сильнее или наступит какое-то смягчение. «Коммерсант» в те дни писал:

«Очевидно, что одна из важнейших проблем, стоящих перед Борисом Ельциным, — это нахождение какого-то компромисса с Михаилом Горбачевым. Пока что рука Ельцина протянута для сотрудничества. Понятно, что на новых условиях, учитывающих новые обстоятельства. 30 мая Ельцин снова заявил: «Все личное я отбрасываю напрочь». Горбачев, в рамках дружеских бесед через океан (напомню, он был тогда в Канаде. — О.М.) проявил меньшую готовность отбросить личное: «Если это серьезные политические позиции, тогда будут одни последствия.