Юлиан перевел дыхание, утомленный монологом.

Король молчал, пытаясь уложить в картине мира происходящее. Несколько дней. Всего лишь несколько дней понадобилось на то, чтобы Людовик сломал самую основу правления. Мелочный сварливый сын никогда не доверял Мариньи. Он сторонился человека, поднявшегося из самой грязи. Шутка ли! Бывший конюший управляет королевством. Но Филипп никогда не позволял условностям решать за него. Ангерран де Мариньи гениально справлялся со своими обязанностями. Он верен не столько королю, сколько Франции, с которой уже не может себя разделить. А Валуа… Его Высочество нашло способ воздействовать на молодого короля. Да. У Мариньи нет шансов. Он или наделает ошибок – и попадет в опалу. Или Валуа с привычной методичностью старого интригана уничтожит его, отбирая власть по крупицам. Сейчас он еще на коне, хотя Людовик и назначил комиссию, которой предстояло перепроверить все траты и все подписанные мессиром де Мариньи договоры. Смешные, они пытаются обвинить в измене наипреданнейшего государству подданного. Мариньи обязательно выпутается. Но сколько он сможет продержаться без Филиппа? Король прикрыл глаза, представляя себе первый совет. Людовик составил его из новых членов, беспардонно выбросив тех, кто служил Железному Королю. Людовик во всем слушал своего дядюшку и, скорее всего, помешался на благочестивой принцессе. Говорят, Клеменция хороша собой. Говорят, она даже прелестна. Ах, если бы была возможность вернуться! Сбежать от мучителя, объявить, что он жив и здоров… И спасти то, во что он вкладывался всю жизнь.

  Тебе никто не поверит,   прервал поток мыслей Юлиан, внимательно следивший за мельчайшими движениями мысли на лике короля. И изменившимся, повелительным тоном добавил:   Посмотри на меня.

Филипп поднял глаза и замер. Юлиан говорил голосом де Шарона, но имел теперь совершенно другую внешность. Стал выше, черты лица изменились, преобразились, в них появилась странная смесь почти королевского величия и животной жестокости.

  Внешность – иллюзия. Вскоре ты поймешь, что все здесь,   Юлиан приложил указательный палец к виску. – И здесь. – Положил ладонь на сердце. – Филипп IV Красивый, Железный Король, Фальшивомонетчик, навсегда останется в прошлом. Ты больше не поговоришь со своими детьми как отец. У тебя не будет возможности прижать к груди ее  и повидаться с тем, чье существование ты так тщательно скрываешь.

Король снова побледнел. На этот раз сильнее. Гильом сбросил плащ на пол.

  Моей власти достаточно, чтобы в эти покои никто не вошел. Ты слышишь гул дворца? Ты помнишь, еще месяц назад ты был здесь, и тебя называли королем. Здесь закончилась твоя прошлая жизнь. Здесь же начнется новая.

  Хватит слов. Я понял.   Короткий, присущий Железному королю жест.   Делай, что собирался.

Юлиан расхохотался.

  Тебе не удастся испортить мне вечер. Жанну нельзя было назвать сладкой – ее образ жизни испортил удовольствие.

  Уж не съесть ли ты меня собрался? Как то не вяжется с перечисленными угрозами,   через силу усмехнулся Филипп.

Юлиан посерьезнел. Его взгляд изменился. Лицо превратилось в маску. Мгновение   и король провалился в липкую мглу, скованный чужой волей.

Даже знаменитая сила воли Железного короля проиграла схватку бессмертному существу.

[1] Дело весны 1314, получившее название по месту преступления.