Только зря лишила жизни девчонку.

Эльф Адриан повернул голову. Она взглянула ему в глаза. Обсидиановые. Цвета ночи. Цвета самой темной ночи в году. Это не черный. Это бездонный. Блестящий, живой и пристальный взгляд, присущий темным эльфам. Темным эльфам благородных кровей. Наверное, нормальным эльфам, в чьей крови нет примесей и нет крови чертовых янтарных Жрецов, о которых по сей день складывают легенды. Сет замерла. Почему она вспомнила детскую сказку про Жрецов в таком контексте и именно сейчас? Ее сердце сжалось. Может быть, память наконец смилостивится и приоткроет занавесу тайны ее детства? До кровавой ночи.

  Сегодня коронация? – cказала она, не отрывая взгляд от его лица.

Она не понимала, сколько лет Адриану. Двести ли, триста ли или все пятьсот. Тонкое лицо, здесь, в Реймсе, считавшееся слишком утонченным и холодным. Но женщины его любили. Адриан легко встроился в человеческую жизнь. У него был титул для двора и тайная торговая сеть для себя. Он прекрасно себя чувствовал даже в голодные годы, наступившие после смерти Филиппа IV. Сет почему то хотелось думать, что он помогал простым жителям и крестьянам, но она не знала эльфа.

Они не успели даже поговорить. Неестественная или, наоборот, абсолютно естественная вспышка желания ослепила обоих в тот момент, когда их взгляды встретились. Сет пришла в себя только в его объятиях у него дома. И не помнила, как туда попала.

  Ты хочешь пойти туда.

Он не спрашивал. Утверждал. В пронзительном взгляде скользнуло что то, напоминающее понимание. Он тонко улыбнулся. Слишком тонко. До ощущения ядовитости. Сет передернуло. Слишком знакомое выражение лица… только откуда? Из далекого детства, оставшегося за пределами ее памяти. Она протянула руку и коснулась черных волос.

  А где ты вырос?

Вопрос сорвался сам собой. Сет прикусила губу, кажется, покраснела, не понимая, что эльф видит в ней самую красивую женщину в двух мирах именно сейчас, когда она позволила себе слабость. Он перехватил ее руку и мельком поцеловал пальцы. Сел на постели, позволив покрывалу соскользнуть. Мускулистая грудь была покрыта мелкими шрамами. Сет ощущала их всю ночь под своими пальцами, но рассмотреть смогла только сейчас. Бесчисленные укусы и царапины. Он был воином?

  Везде,   обронил он. – Почему ты спрашиваешь?

  Твое лицо… В нем есть что то очень знакомое. Может, я видела тебя в детстве…

  Мы не планировали откровенничать, воительница,   неожиданно жестко проговорил Адриан, отстранившись.

  Я ничего не помню о своем детстве.   Она повернулась к нему и положила руку на грудь. – И не могу найти никого, кто смог бы мне помочь.

  С чего ты решила, что я могу помочь тебе?

  Не знаю. Прости. Пустое, – она выпрямилась, отвернулась и соскользнула с кровати, потянувшись за одеждой.   Так ты отведешь меня на коронацию?

Адриан посмотрел на нее долгим неопределенным взглядом.

  Я ничего не слышал о девочке с серебряными глазами. Мы жили в разных деревнях.

  Сколько тебе лет?

  Много…

Сет вздохнула. Он явно не хотел говорить о прошлом. Оно и понято – если вспомнить, во что война превратила его тело.

  Ты собираешься идти на коронацию… так? – спросил Адриан, смягчившись.

  Мальчик паж,   улыбнулась Сет.

  Прости, душа моя, но твоя ослепительная красота слишком женственна… как бы ты ни старалась это скрыть.

Адриан хлопнул в ладоши. Сет вздрогнула и натянула на себя покрывало, когда дверь в спальню отворилась, пропустив молодую женщину.

Женщина поклонилась.

  Госпоже нужно платье на коронацию.

Еще один молчаливый поклон.