— Может быть, Вайноне удалось разыскать его? — размышлял вслух Уилсон. — Ее видели в Оклахоме. Зачем ей было ехать туда, если не за этим?

— Но… я не думаю, что Джимми захотел бы вернуться обратно. Не думаю, что она его там нашла, — возразила Стелла, озадаченная всем этим.

— Но она не могла об этом знать, так? Могла ли она узнать о своем отце как-то иначе?

— Мой отец скончался, когда Винни было пятнадцать, а мама умерла на следующий год. Винни очень тяжело переживала их смерть. Я подумала, что настало время рассказать ей, что я ее мама. Я подумала, что тогда она не будет чувствовать себя такой одинокой. Оказалось, я не очень хорошо чувствую подобные вещи, потому что она восприняла это довольно тяжело. Она тут же захотела узнать все о своем отце и… почему его не было рядом. Я объяснила ей, что это моя вина. Но она, похоже, не поверила мне. Я показала ей несколько его фотографий. Думаю, это она забрала их. — Стелла указала на пустые ячейки для фотографий, не прерывая рассказ.

— Она стала срываться в школе. У нее было несколько стычек с полицией под наркотиками. А потом она забеременела. Все разговоры об отце прекратились. Думаю, она забыла об этом, сосредоточившись на других вещах. Мы больше никогда не говорили об ее отце.

Стелла Хидальго стала убирать фотоальбом обратно в коробку, как вдруг призадумалась и начала шарить по ней, извлекая содержимое.

— Письма пропали, — сообщила она и посмотрела на меня. — Письма пропали! Я хранила все письма Джимми. В этой коробке. Я не открывала ее больше двадцати лет, с тех пор, как я показала Вайноне фотографии.

— В письмах могла обнаружиться полезная информация, включая обратный адрес, — заявил Уилсон. Стелла кивнула и погрузилась в молчание, смиряясь с мыслью, что Вайнона могла отправиться на поиски отца.

— Когда я в последний раз говорила с Винни, она не переставая говорила о человеке, который никогда не брал на себя ответственность… и о несправедливости жизни, — голос Стеллы был задумчивым, и по всему было видно, что она копается в воспоминаниях. — Я подумала, что она говорит об Итане. Она говорила, что собирается призвать его к ответу и заставит его ответить за то, что он сделал. Я подумала, что она говорит об Итане, — снова повторила Стелла. — И испугалась. Она была в ярости, произнося эти слова. Я даже позвонила Итану и предостерегла его. Мне не нравился Итан Джекобсон, так же, как и его семья, но я не хотела, чтобы Винни навредила ему, действуя скорее из соображений ее безопасности, нежели его.

— Она не нашла Джимми в Оклахоме, но, возможно, его брат рассказал ей о Шерил? — произнесла я, рассматривая возможности. Стелла сосредоточенно и слегка удивленно взглянула на меня.

— Шерил? Шерил была немного моложе Джимми. Ей было не больше двадцати, когда мы встретились, она не жила в резервации. Ее мать была белой женщиной, с которой отец Джимми завел интрижку. Я узнала о ее существовании только из-за того, что Джимми испытывал очень сложные чувства к отцу, по большей части из-за этой интрижки.

Я с трудом могла представить себе двадцатилетнюю Шерил. Сейчас ей было далеко за сорок, и она не очень соответствовала этому возрасту.

— Шерил живет в Неваде. Она растила меня после смерти Джимми, — объяснила я, надеясь, что весть о кончине Джимми не слишком шокирует мою бабушку, но она только кивнула, как будто знала об этом.

— Брат Джимми прислал мне письмо, когда нашли его останки. Но он никогда не упоминал о тебе, — сдавленно произнесла Стелла.

— Он и не должен был. Мы никогда с ним не встречались. Семья Джимми ничего обо мне не знала, — объяснила я.