— Я в этом уверен, — улыбнулся я. — Я не собираюсь стрелять в вас или в ваших посетителей, — добавил я. — Но есть люди, против которых нужно держать оружие наготове.

— У вас есть враги?

— А у кого их нет? Да, у меня есть враги. Но сегодня я хочу только одного — послушать шум прибоя, хорошенько поесть, напиться кофе и выспаться. А завтра? Завтра будет уже другой день, и, когда он наступит, я уже, наверное, буду в горах или отправлюсь по тропе чумашей в сторону Вентуры.

— Так вы знаете о чумашах? Это были очень хорошие люди и очень одаренные. В горах сохранились пещеры с их рисунками. Многие из них я нашел сам. Они были совсем не такими примитивными людьми, как думают некоторые. Да, они вели простую жизнь, и их обычаи отличались простотой, с этим я спорить не стану, но образ мыслей у них был совсем не примитивен.

Когда хозяин ушел, я принялся за еду, слушая, как где-то за стеной девичий голос поет песню, старую красивую испанскую песню.

Утолив голод и выпив несколько чашек кофе, я почувствовал себя совсем как дома. Мне было так хорошо, что, даже когда в салун зашел новый посетитель, я и не посмотрел в его сторону. Но когда он повернулся лицом ко мне, я его сразу узнал.

Это был Док Сайте.

— Как поживаешь, Док? Ищешь меня?

Слова застряли у него в горле, но он все-таки овладел собой и хриплым голосом проговорил:

— Нет, не тебя. Я ищу Боба и Малыша. Они удрали, бросив меня и забрав все мои деньги.

— Им придется отдать их назад, Док. Придется.

— Ты прав, черт подери! Дай только найти их, и уж тогда…

— Найти кого? — Это произнес Боб Хеселтайн. Он появился из темноты, держа в руке револьвер.

Позади раздался голос Малыша Риса.

— А ты сиди тихо, Шел, а то я…

Тут все увидели, что Фрэнк стоит с дробовиком в руке, направив его на Хеселтайна.

— Ваши разборки — это ваше дело, и я не хочу ничего знать о них, но если вы начнете стрелять, то вылетите из моего салуна. Я сегодня выскоблил пол, а кровь очень трудно отскрести.

В эту минуту, воспользовавшись тем, что на меня никто не смотрел, я резко вскочил со стула, немного пригнулся и коршуном налетел на Риса. Одной рукой я ударил Риса по запястью, рука его дернулась, и тогда я навалился на него всем телом.

Рис был худым и жилистым и не таким сильным, как я. Кроме того, внимание его отвлек бармен, угрожавший Хеселтайну, поэтому мое нападение явилось для Риса полной неожиданностью. Он отпрянул, потерял равновесие, а я со всей силы ударил его под дых, схватив одновременно за правую руку, в которой он держал револьвер. Револьвер опустился дулом вниз, и я ударил Риса еще раз.

Малыш выронил оружие, и я принялся молотить его обеими руками. И в эту самую минуту я понял, что мне ужасно хочется избить его до полусмерти. Малыш всегда относился ко мне очень высокомерно, я и раньше понимал, что он презирает меня, но не хотел себе в этом признаваться.

Я был зол не только на него, но и на себя за то, что когда-то был настолько глуп, что хотел походить на него. И я вкладывал в свои удары всю мою злость. Я бил его по лицу и по телу, пока он наконец не упал на пол. Из разбитого носа Риса -текла кровь, кровь сочилась и из щеки.

Когда Малыш упал, я резко повернулся и увидел, что Хеселтайн, держа в руке револьвер, стоит неподвижно, а дуло дробовика Фрэнка смотрит ему прямо в живот. Любой человек, будучи в здравом уме, а в особенности такой отличный стрелок, как Хеселтайн, прекрасно понимал, что в такой ситуации лучше стоять смирно. -

— Говорят, что он отличный стрелок, — сказал я. — Я хочу проверить, правда ли это.