Несколько минут он сидел за столом и курил, потом вспомнил, что забыл снять шляпу. Вздохнув, он повесил ее на место. Затем позвонил и спросил, свободен ли помощник комиссара. Через две минуты раздался ответный звонок. Девушка сказала:

– Если вы хотите видеть мистера Грогана, мистер Дугал, то он у себя.

– Благодарю вас, – сказал Дугал.

Он пошел по коридору, выбил трубку и убрал ее в карман пиджака.

– В данный момент я стараюсь воздержаться от теорий, сэр. Я пытаюсь сосредоточиться на фактах. И у меня есть один добавочный факт. Веннер тоже побывал в отеле "Сэйбл". Он тоже говорил с этим парнем и знал, что не О'Дэй был в отеле с его женой.

– Что ж, теперь у вас есть кое-что против Мерис Веннер, – сказал помощник комиссара. – Собираетесь с ней повидаться?

– По всем правилам мне бы следовало немедленно отправиться к ней, сэр. Я ведь могу предъявить ей изрядный счет, не так ли? Она рассказала своему мужу дутую, выдуманную историю. Но я думаю пока оставить ее в покое… Видите ли, я очень интересуюсь О'Дэем.

– Я могу вас понять, – сказал помощник комиссара. – Но если он не связан с делом в отеле "Сэйбл", его положение намного улучшилось.

– Я совершенно уверен, что он не имеет никакого отношения к этому убийству, сэр. Я отдал на экспертизу записки, и наши люди сказали, что обе они написаны одним и тем же лицом. Но меня заинтересовало содержание записки, оставленной Нидхэмом на квартире О'Дэя. Вы помните, когда я занимался О'Дэем, мы установили, что в прошлую субботу он был на скачках в Пламптоне. Вернувшись домой, он обнаружил записку Нидхэма, оставленную для него. В этой записке говорилось, что Нидхэм пробыл несколько недель в Англии. В ней не объясняется, почему он отложил попытку увидеться с О'Дэем до последнего момента, до того дня, когда ему нужно было уезжать в Африку. А мне бы хотелось найти объяснение этому. В этой записке говорится о том, что вся история, которую О'Дэю надлежит расследовать, изложена в письме, оставленном в конторе О'Дэя. Думаю, что если бы мне удалось прояснить эту часть истории, все остальное тоже стало бы более ясным.

Поэтому сегодня утром я пошел в контору О'Дэя и виделся там с его секретаршей, мисс Трандл, очень умной девушкой.

Дугал мрачно улыбнулся.

– Я был очень любезен с ней, – продолжал он. – И я был рад сообщить ей, что положение ее шефа значительно улучшилось – я имею в виду наше к нему отношение. Я почти все рассказал ей о том, что делал после моей беседы с О'Дэем и попросил ее рассказать мне подробно, что же произошло в субботу.

И она рассказала мне. Она описала Нидхэма, ее описание совпадало с тем, что дал служащий гаража и сам О'Дэй. Оказывается, полковник Нидхэм пришел в контору и, убедившись, что поговорить с О'Дэем не удастся, написал ему длинное письмо и положил его в большой конверт. Он отдал его мисс Трандл для передачи О'Дэю. Больше никого в конторе не было. Она положила конверт на свой письменный стол и вышла, чтобы выпить кофе и купить флакон жидкости для волос. Покупку она сделала в это время потому, что магазин должен был закрыться. Уходя, она заперла дверь.

Вернувшись в контору, она убрала конверт с письмом в ящик письменного стола О'Дэя. Этот ящик используется в качестве почтового – она оставляет там для него записки. Потом она заперла контору и ушла домой.

Когда она пришла на работу в понедельник утром, ящик был взломан, а письмо, оставленное Нидхэмом, очевидно, сожжено в металлической пепельнице, стоявшей на столе О'Дэя. Придя в контору в понедельник утром, О'Дэй не был удивлен, так как уже успел побывать там сразу после того, как прочел письмо Нидхэма, оставленное у него дома.

Помощник комиссара сказал:

– Понятно.