После чего отдал приказ роте Лесного отдыхать в захваченном здании, а сам с остальными ротами второго батальона двинулся по адресам эстонских парламентариев. Операция вступила в завершающую стадию под кодовым названием «Слив».

В четыре тридцать утра десятого ноября открылось экстренное заседание эстонского парламента. Кворум был собран, хотя выглядели депутаты несколько своеобразно: лишь на четверых были более или менее приличные костюмы. Примерно половина депутатов щеголяла без брюк, а остальные — в брюках, которыми и исчерпывалось их одеяние. Отдельно сидела троица в ночных рубашках и шлепанцах.

На председательской трибуне размещалась колоритная пара: Новиков в простом комбинезоне, который он расстегнул, чтобы стали видны петлицы старшего майора государственной безопасности, по-армейски — комдива. Рядом с ним на дрожащих, подгибающихся ногах располагался президент Эстонии Константин Пятс . Он был в пиджаке с чужого плеча, напяленном поверх пижамы.

Президент Эстонии наверняка бы упал в обморок, но за спиной его стоял самый крупный человек в бригаде — сержант Доморацкий. Незадолго до выхода на трибуну, он основательно встряхнул Пятса и приблизил к его носу кулак размером с президентскую голову:

— Вот только попробуй чего отчебучить — наизнанку выверну! — сообщил Алексей грозно. — Гляди у меня!

И Пятс глядел. Глядел с ужасом. И никак не мог отделаться от ощущения, что он спит…

— Начинайте, президент, — произнес Новиков своим спокойным, лишенным интонации голосом. — Пора.

Пятс собрался, напрягся…

— Я… и мы все здесь… собрались… то есть были собраны, — начал он, — чтобы… чтобы уничтожить нашу независимость…

— Поправка, — громко и отчетливо произнес Новиков. — Свою независимость вы уничтожили, напав на Советский Союз.

— Ложь! — завизжал вдруг Пятс. Он рванулся вперед и закричал, — Мы должны бить их! Сейчас, всегда, везде! Только тогда…

Что именно «тогда» он не договорил. Не успел. От яростного грохота задрожали, а кое-где и лопнули стекла, все здание содрогнулось, словно сказочный великан взял да и встряхнул замок Тоомпеа, а потом поставил на место. Пятс не удержался на ногах и сел на пол со звучным шлепком. К нему метнулся было Доморацкий, но был остановлен коротким жестом Новикова.

Откуда-то со стороны порта вдруг донесся и покатился, нарастая, низкий, глухой рев, похожий на шум штормового моря. Помертвевшими губами Пятс спросил:

— Что это?

— Это? — Новиков посмотрел на часы — Это, господин бывший президент бывшей буржуазной Эстонии, бортовой залп линкоров «Марат» и «Октябрьская Революция». Они дали залп и сейчас сюда из порта движется морская пехота. Если мне память не изменяет — тысяч двенадцать моряков-балтийцев… Не забыли ещё? — Он усмехнулся и вдруг гаркнул, — Полундра, соленые!

Из толпы депутатов, слышавших подобное в приснопамятном семнадцатом году , послышались истерические вопли. Кирилл снова взглянул на часы:

— В общем, минут через двадцать пять-тридцать они будут здесь. Тогда мы с удовольствием оставим вас нашим балтийцам-краснофлотцам, а сами пойдем отдыхать. Заслужили, однако. Гражданин Пятс, может, подскажете пару-тройку хороших ресторанов, чтобы все две тысячи моих бойцов разместить. Их завтраком кормить пора…

Перспектива встречи с озверевшими балтийцами вовсе не радовала депутатов Рахвускогу и Рийгиноукогу . А потому они, здраво рассудив, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца, в бодром темпе вынесли вотум недоверия президенту Пятсу, отменили действие конституции республики и единогласно проголосовали за немедленное вхождение Эстонии в состав братской семьи народов СССР.