— На меня не перекладывай. Я, конечно, виновата — но у тебя же и свои мозги есть. Тебе все это было удобно. Я даже пугалась — вот, у других что творится — а у меня тихая примерная дочь, говори только, что надо делать — все делает. Никаких загулов, никакого протеста. Может, в тихом омуте черти и водятся — но не у тебя. Это все хорошо — только вот думать ты так и не научилась. Мужика удержать — это искусство, это силу воли надо иметь и усилия прилагать, постоянно, это большой труд — а ты белоручка, даже с этим справиться не смогла.

— Как? Что я делала не так? Почему ты вообще меня обвиняешь? В чем я виновата?

— Ты не знала про него ничего — сама говоришь. Хорошая жена должна знать своего мужа. Ты не предчувствовала. Ты расслабилась. Ты жила на всем готовом и воспринимала это как должное. Что муж, где муж? Ты хоть знала, сколько он получает? Даже этого не знала — чего уж тут о другом говорить. Тряпки, обеды, писанина какая-то твоя… Женщина должна все контролировать — через друзей, через постель. Что так смотришь на меня? Думаешь, если я твоя мать, я всего этого не проходила, ничего этого не знаю?

— Да нет, уже не думаю. Думаю, что тебя я тоже очень плохо знаю.

— Меня и не надо. Меня не обязательно, это мое дело — знать тебя. Я тебя знала — но не заставила головой работать, в этом и виновата. Можно ничего не знать, вообще ничего — но ко всему быть готовой, как кошка. Ну, нашла ты у него эти кассеты! Ну, конечно, кто ж знал, что он таким мерзавцем окажется — это предугадать невозможно. До чего дошел прогресс, называется… Маш, мужчины скоты — это объективный факт, к сожалению. Сколько я таких историй знаю — ты представить не можешь! Жизнь длинная, каждый день что-нибудь у кого-нибудь вылезает, не здесь так там, и знать не захочешь — все равно узнаешь. И всегда это скотство мужское, всегда, не обходится без него. Даже если на диване лежит, ни к одной бабе кроме тебя не притронулся — все равно каким-нибудь боком выйдет, что скотство. А уж что с другими — так это, если угодно, еще не самое большое скотство, это обыденность. Это надо просто знать и понимать, что иначе не бывает. И тогда можно контролировать ситуацию. Какое же я тепличное растение вырастила, господи боже мой!

— Не могла я это предугадать.

— Господи, какая же ты у меня дура! Какая фантастическая дура! Ну хорошо, не предугадала — хотя ежу же понятно, что мужика надо в тонусе держать — играть с ним, строить его, чтоб жизнь ему медом не казалась, чтоб он боялся тебя потерять. Боялся от тебя не то услышать, что хочет — а он-то не боялся, куда там… Раньше, конечно, были другие средства воздействия — ну, так они и сейчас, судя по всему остались, раз он так трепетал, чтоб на работе не узнали — не партком, так партнеры… Еще б ему не трепетать — это уже все-таки за гранью — ну заведи любовницу, но веди себя прилично. А он завел, значит, целый гарем, да еще снял и жене под нос подсунул!

Вот интересно — когда я ее слушаю, я хочу спорить. Что значит: «Заведи любовницу и веди себя прилично»? То есть она считает, что любовница — это нормально? И сейчас во мне все этому сопротивляется, хотя я сама раньше всегда думала что все может быть, только что ведь еще так думала — но когда она начинает говорить об этом, уверенно, с апломбом, со всей этой «житейской мудростью»…

Говорят, каждая старая женщина только того и ждет, чтобы у нее спросили совета. Хочешь сделать приятное — спроси. Но я сейчас вовсе не хотела делать ей приятное, мне не до этого. Да, с другой стороны, какая она старая… А с третьей — кажется, я действительно узнаю сейчас больше про нее, чем рассказываю сама.