Потом вдруг без всякой связи, растеряв где-то по дороге четыре фестивальных дня, которые по идее должны были быть наполнены фильмами и работой, действие переместилось в Кёльн. И приняло, надо сказать, неожиданный оборот — он познакомил ее с мамой. Большего ведь ни одна женщина ожидать от мужчины не может, ведь так? Причем опять же не пафосно познакомил, не казенно, насколько я поняла из сбивчивых Светкиных восторженных речей, а как-то очень по-человечески, по-домашнему.

Вот сколько ни говори, что «они» — такие же как «мы», а каждый раз удивляешься, если они поступают по-человечески, все время ждешь какой-нибудь пакости — или это мне по инерции так кажется, Светка там, судя по всему, сошла с ума от счастья и уже никаких подвохов и «подстав» не ждет. У нее лозунг дня: «Все отлично! Все просто замечательно! Все будет хорошо! И слушать ничего не хочу, даже если кто-нибудь посмеет лезть со своими советами и предостережениями! В конце концов, я столько натерпелась — и теперь мне просто обязано повезти!» — с последним, впрочем, я совершенно согласна — должно.

Так вот он просто сказал ей, что по пятницам всегда заезжает к маме, и они вместе заехали, и он сказал, опять же очень просто: мама, это Светлана, моя подруга, она русская — отрежь ей, пожалуйста, еще кусок твоего торта, по-моему, она немного стесняется, но торт ей явно понравился. Самое смешное, что ей понравилась даже мама! Она оказалась не похожей в равной степени ни на «старых добрых немецких фрау» с рождественской открытки с чисто вымытыми щеками и в чепчике, ни на худых жилистых эмансипированных кобыл с оскалом крокодила: «Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие руки?»

Светка, кажется, больше всего боялась именно этого «современного европейского» варианта, но пронесло. Не знаю уж, на кого она там похожа, эта фрау — видимо, просто на саму себя. Что ж — это лучший вариант. С мамой вроде — полное взаимопонимание, хотя мама не говорит по-английски, а Светкины познания в немецком… В общем, я слегка сомневаюсь, но это не мое дело.

А потом Светка плавно перешла к сексу. Собственно, это была чистая романтика — прогулки под луной, поездки в загородный домик, десятки поцелуев в самых романтических местах с видом на какой-то замок, секс как таковой на втором плане, да и как его описать, этот секс — просто вот: «Понимаешь, мне никогда еще не было так хорошо». Ну и отлично. Пожалуй, мне тоже никогда еще не было так хорошо, как вчера. Надо было бы, по идее, чтобы она тоже за меня порадовалась — но это как-то все не опишешь. Даже Светке страшно описывать. Страшно спугнуть.

Дочитав, написала очень короткий ответ:

«Все прочла. Это здорово. Пусть все так и будет, без разочарований. Судя по всему, он хороший мужик, твой Фриц. Это просто отлично. Целую тебя. Рассказывай, что дальше будет. М».

Иван начал уже выгонять клиентов, и мне надо было перестраиваться и начинать думать о другом. Но все-таки еще раз обновила страницу — и получила следующее письмо, совсем короткое: «Он тебе изменял?» Не удержавшись, ответила — и ответила все-таки чуть длиннее, написала то, чего, наверно, и не следовало писать: «Да. Но я теперь свободная женщина — и сама делаю что хочу». И выключила компьютер. И пошла к Ивану.

Ну вот — это и есть моя новая жизнь. Он выключает машины, тушит свет и одевается. Я пытаюсь отдать ему деньги за час интернета.

— Забей. Тут все свои. Пойдем.

Мы выходим и идем к метро — я даже не спрашиваю, куда мы едем. Может, к нему домой — и тогда меня ожидает столько всего, что я вряд ли справлюсь и сумею правильно реагировать. Лучше неизвестность — хотя раньше я всегда предпочитала знать, что меня ожидает.