Изменить размер шрифта - +
Никогда, никогда. И еще я вспоминаю Ивана и тоже почему-то думаю — никогда, никогда. Могло бы быть — всегда. А будет — никогда.

— Мне кажется, дама просит нас уйти.

Это вступает Василий Игоревич — молчащий, наблюдающий.

— Вы мне не указывайте!

— Я не указываю вам, я указываю на тот факт, что нам с вами предложено было покинуть дом. По-моему, все было сказано очень ясно.

— Вас это не касается. Еще раз вам говорю. Это наше семейное дело.

— Согласен. Ваше семейное. Я тут человек лишний. Но нас просили уйти. По-моему, если просят уйти — надо уходить.

— Это по-вашему!

— А по-вашему что — нет?

— А по-моему, — говорю я, — сейчас тут будет драка. Уходите.

Ах, если бы здесь был Иван! Пусть бы была драка, пусть. Но Ивана здесь нет и не будет.

— Уходи, Сергей. Я тебе сказала — нет. Я ничего не хочу. Вообще ничего. Я хочу, чтобы ты ушел — потому что жить мы с тобой уже не сможем. Я не смогу Василий Игоревич, простите за безобразную сцену, но сейчас я буду вам очень признательна, если вы оставите меня одну.

— Разумеется, — и, обращаясь к Сергею: — Пойдемте!

Я хватаюсь рукой за косяк — у меня вдруг в буквальном смысле подкашиваются ноги и перед глазами начинают плыть круги. Они стоят и смотрят. С огромным трудом, еле двигая губами, я повторяю ту же самую пошлую, мелодраматическую фразу:

— Уходите оба.

Сергей рвет ручку входной двери, выскакивает, не оборачиваясь. Следом за ним, немедленно выходит Василий Игоревич. Все. Мне остается только запереть на замок. Все, все. Я одна.

Я стою так еще минуту, а потом иду в ванную. Меня тошнит.

 

Я — БЕРЕМЕНHA

 

Через три дня я вышла из здания медцентра и остановилась на тротуаре, подставляя лицо солнцу, щурясь и пытаясь понять, спускаться ли мне в переход, или просто переждать поток машин. Наверное, надо спускаться. Не хочется — в переходе грязь, темнота и холод, а здесь — свет. Никогда здесь не спускалась, всегда переходила поверху. Но теперь надо.

Меня только что торжественно поздравили, продемонстрировав результаты анализов. Я беременна.

Как я умудрилась об этом не подумать, теперь мне самой уже не ясно. Дисфункция, нерегулярные месячные, закончившиеся таблетки, моя полная уверенность в своем бесплодии, все то, что произошло за последние два месяца, новая жизнь, новая работа, полный бардак в голове… Мне некогда было об этом думать. Подумала и забыла. Подумала, что надо бы сходить снова к врачу, что не следует, конечно, так все прерывать, раз уж лечилась столько лет — но мне-то как раз и не хотелось идти туда, где неизбежно пришлось бы отвечать на вопросы и признаваться, что у меня «новый партнер». К этому врачу можно идти, только когда у тебя все стандартно, как у всех и как всегда. Если не как всегда — значит, надо вываливать на стол свои внутренности, а гинеколог не психоаналитик, да и к психоаналитику я никогда не ходила.

Словом, я не ходила два месяца к врачу, потому что не хотела. Но после того как меня тошнило всю ночь и почти весь следующий день. После того как я лежала пластом в квартире и выла от тоски, потому что все ушли, а плакаться в жилетку и звать на помощь мне было некого. После того как я несколько раз брала трубку, чтобы позвонить Ивану — и клала ее обратно, потому что гордая. После того как к вечеру я вдруг пришла в чувство и подумала, что отравиться нечем, а для нервного срыва все это продолжается слишком долго — после всего этого я выползла из дома и пошла в аптеку. И вот там уже, пытаясь выбрать себе что-нибудь желудочное и что-нибудь от нервов, я случайно взглянула на стенд с тестами для беременных — и у меня вдруг закрались подозрения.

Быстрый переход