— А когда встанем на ноги, пригласим Томми быть нашим адвокатом. Он к тому времени получит юридическое образование.

— Неплохая идея! — сказал Слоут. На самом деле у него было другое мнение по этому поводу, но его время еще не пришло. — А как мы себя назовем?

— Как тебе больше нравится? Можно «Слоут и Сойер». Или наоборот?

— Да! «Сойер и Слоут»! Это намного лучше звучит.

У Слоута был цветущий вид, но внутри все кипело… Фил вечно намекал ему, что его место на заднем плане.

Оба семейства с порога отмели предложенную Филом идею, но, несмотря на это, «компаньоны» все же отправились в Лос-Анджелес в маленьком старом «де сото» (что еще раз показывало, как Морган зависел от своего партнера). В обшарпанном здании в Северном Голливуде с веселеньким «населением», состоящим из крыс и блох, они открыли свой первый офис и принялись распространять свои напечатанные на машинке «рекламные проспекты». Никакого толку. Около четырех месяцев сплошного невезения. За все это время к ним обратился пьяный комик, двое придурков, считавших себя великими драматургами, и писатель-юморист, который, прочитав свои бездарные «творения», принялся настойчиво требовать, чтобы ему заплатили. И вот однажды принявший чрезмерное количество виски и накурившийся марихуаны Фил Сойер поведал Слоуту о Долинах: «А знаешь, что я умею делать? Я умею путешествовать! Повсюду! И ты тоже сможешь…»

Вскоре после этого в одной из театральных студий Фил повстречал молодую начинающую актрису, и в течение часа они обзавелись своим первым серьезным клиентом. У этой актрисы было трое друзей, жутко недовольных своими менеджерами, а у одного из друзей был приятель, написавший довольно приличный киносценарий, а у приятеля был знакомый… К концу третьего года их деятельности компания «Сойер и Слоут» переехала в новый офис, а они сами — в новые квартиры. Слоут знал, что это Долины осчастливили их, хотя никак не мог понять, каким образом.

Сойер занимался клиентами, Слоут — деньгами, инвестициями… В общем, деловой стороной их деятельности. Сойер тратил деньги на обеды с деловыми партнерами, на авиабилеты, Слоут зарабатывал их. Именно он начал заниматься развитием новых площадей, недвижимым имуществом, промышленностью… К тому времени как Томас Вудбайн появился в Лос-Анджелесе, компания «Сойер и Слоут» имела капитал размером в пять миллионов долларов.

Слоут все еще недолюбливал своего бывшего однокашника. Томми Вудбайн, изрядно погрузневший, в своем синем костюме-тройке, сильнее, чем раньше, был похож на Верховного судью. С его щек никогда не сходил яркий румянец (алкоголь?), манеры остались такими же тяжеловесными. Жизнь уже оставила на нем свой отпечаток — маленькие аккуратные морщинки по углам глаз, да и сами глаза более печальны, чем у студента театрального колледжа. Слоут понял сразу, а Филу Сойеру нужно было это еще объяснять, какую страшную тайну носит в своем сердце Томас Вудбайн. Еще в студенческие годы он стал гомосексуалистом. Это все упрощало — Слоуту теперь ничего не стоило от него избавиться.

Голубых нужно убивать! Или, может, кто-нибудь хочет доверить активному педику воспитание своего малолетнего сына? Вы можете сказать, что Слоут пытался уберечь Фила Сойера от возможных последствий его серьезной ошибки. Но если бы Сойер сделал Слоута опекуном Джека, не было бы никаких проблем. Наемные убийцы из Долин — те самые двое — знают свое дело.

Все было бы проще, думал Слоут в тысячный раз, если бы Фил никогда не женился. Если бы не было Лили и Джека… Если бы не было Джека — не было бы проблем. Жаль, что Фил так и не заглянул в старые вырезки из газет, рассказывающие о молодости Лили Кевинью. Слоут долго собирал их.