|
Разговор прервал невероятно громкий гул. С таким звуком должен был падать реактивный самолет, никак не меньше. Земля задрожала, стало темно и, кроме шуток, страшно! Маруся зажмурилась. Мальчишки, однако ж, смеялись, поэтому, постояв секунду и приготовившись к смерти, Маруся осторожно открыла глаза. Неприятно было это осознавать, но смеялись над ней. – Что? Маруся смутилась и постаралась принять максимально невозмутимый вид. Мальчишки стали хохотать еще сильнее, но самое противное, что Нос смеялся вместе с ними. – Что?! – совсем рассерженно выкрикнула Маруся и на всякий случай обернулась. – Что… Что это?! Злость как рукой сняло. На смену ей пришло то самое удивление, от которого расслабляются мышцы лица и повышается внутриглазное давление. Иными словами, Маруся стояла, открыв рот и вытаращив глаза. А прямо перед ней, но куда в более спокойном состоянии, стоял огромный, нет, не так, ОГРОМНЫЙ мохнатый слон с ОГРОМНЫМИ бивнями. Это… Это был… Секундная вспышка в голове – и Маруся вспомнила рисунок на футболке Ильи. Это был мамонт. – Мамонт? Маруся читала про то, что ученые пытаются клонировать это вымершее животное по останкам мамонтенка Димы. Она даже видела его в палеонтологическом музее. Но представить себе такое… Мамонт был ростом с двухэтажный дом, а прямо на его голове сидела миниатюрная (или так казалось из за разницы в росте) белобрысая девочка, которая невозмутимо ела эскимо. – Митри и ич… Нос подошел к мамонту и погладил его по волосатой коленке. – Хоро о о оши и и ий… Маруся закрыла рот. Митрич… Сын, точнее клон того самого Димы? Ну ну… Сколько же лет его прятали, если он вымахал до таких размеров… – Он взрослый? Вместо ответа Митрич задрал хобот и еще раз оглушил Марусю своим жутким ревом. Здесь больше всего подходит выражение «уши свернулись в трубочку». Для пущей надежности Маруся прикрыла их ладонями и опять непроизвольно зажмурилась. Какой кошмар! – …сказать, что взрослый… Маруся открыла глаза. Первая часть фразы растворилась в децибелах, но смысл она уловила. – А это… – она показала на полутораметровый «муравейник», – его? – Его! – не без гордости ответил Нос. Парадоксально, но иногда даже такие вещи вызывают, нет, восхищение – не то слово… Уважение? – Круто… – Это еще не самое страшное, – вступил в разговор один из мальчишек. – Вот колония летающих белок… – Да а а… – с видом знатока поддержал его второй мальчик. – Этот хотя бы локально. – Ага. – Много, но локально. – И редко. – Не часто, да… А эти… – мальчишка покачал головой, – повсюду! – И каждые полчаса. – А то и чаще. Совершенно потрясенная Маруся обернулась к Носу. – И что… вы всем этим занимаетесь? – шепотом спросила она. – Это часть работы. Профессор даже выдал грант на решение проблемы утилизации… – Обалдеть. А ничем другим вы не пробовали заниматься? – Ну, это же… Нет. Ты не понимаешь. То есть… Ты понимаешь, что это мамонт? – Это я понимаю. – А это… часть мамонта. Ну, точнее… скажем так… часть проекта. Вот, Маруся. Вот до чего ты докатилась. Решение проблемы утилизации отходов крупного, как бы его назвать то? Лохматого скота. Маруся еще раз внимательно посмотрела на животное. Обычно, когда люди видят что то необыкновенное, у них в голове происходит помутнение рассудка, не зря в таких ситуациях говорят «уму непостижимо». |
