|
– А как я должен это говорить? – Ну, я же в опасности. – Ну да. – И я ребенок. – До некоторой степени… – И меня могут убить. – Несомненно. – И что? – Этот предмет. Он может попасть в руки кому угодно. Может попасть в руки тирану, старушке, ребенку. Это как… Бунин взял со стола салфетку, наклонился и вытер с пола собачьи слюни. – Как рок. Греков читала? – Каких греков? – Древних. – Типа судьба? – Типа. Бабах! И предмет у тебя. Вчера был обычным, а сегодня уже избранный. Избранный, значит трагедия. Трагедия, значит смерть. – Ничего не значит. – Ну, в общем да. Это как повезет. Но обычно смерть. – Так. Послушайте. Я не хочу никакой рок. Я хочу домой. Бунин рассмеялся. – Ты все таки не читала греков. – Причем тут греки?! – Идем… Бунин взял Марусю за мизинец и потянул за собой в комнату. – Вот все, – он указал на папку, – что нам известно про предметы. Маруся подошла к столу и посмотрела на папку. Ей показалось, нет, она была уверена в том, что вовсе не хочет читать какие то материалы про предметы. Как будто прочесть это означало бы, что она согласна со всей этой галиматьей, что она поверила и подписала бы контракт, вступила в непонятную игру, участвовать в которой ей не хотелось. – Открой. Непонятно почему, но Маруся подчинилась, села в кресло и раскрыла папку. На первых страницах – подборка фотографий: лица людей с разноцветными глазами – один зеленый, второй голубой. Неприятное ощущение расползлось по всему телу, и это чувство можно было безошибочно идентифицировать как страх. Это было то самое, чего Маруся и боялась. Подтверждение. Еще не бесспорное, но уже достаточное, чтобы почувствовать себя причастной к чему то опасному. Здесь были мужчины и женщины, старики и дети, серьезные, улыбающиеся, грустные, уставшие, напуганные. Маруся перелистывала страницы и всматривалась в лица… – Они умерли? – Не все… – Почему они не избавляются от предметов? – Отказаться от суперспособностей? Бунин достал еще одну папиросу и закурил. – А если человеку не нужны эти способности? Если, допустим, это обычный человек, нормальный. Живет себе – и вдруг получает дар проходить сквозь стены. Зачем ему это? – Хороший вопрос, – Бунин задумался. – Допустим, предмет попадает к какому то… пользуясь твоей терминологией, не совсем хорошему человеку. Или совсем нехорошему. Или к человеку, который не подозревает о том, что он нехороший, пока ему не выпадет шанс… А это тот самый шанс. Ты обычный человек и вдруг понимаешь, что умеешь проходить сквозь стены. Ты можешь проникать в любые здания, брать, что захочешь, вмешиваться в жизнь других людей. – Это мне понятно. Я спрашивала про хорошего. Если способность появляется у хорошего человека, который не использует свой шанс сделать подлость. – Почему же подлость, способности могут быть очень даже полезными. – А если это бесполезная способность. Допустим, человек школьный учитель… – Ты правда считаешь их хорошими людьми? – на лице у профессора отразилось неподдельное удивление. – Я так не считаю. Ну, то есть не всегда. Но допустим. Допустим, это школьный учитель, и он – хороший человек. Добрый, честный… Профессор зевнул. – И что? – И ему выпадает способность поджигать взглядом. – И? – И плюс на него охотятся. – Ну, многие об этом не догадываются… – А если этот догадывается. Почему бы ему не выкинуть предмет? – Хороший человек в такой момент думает – я выкину, а его подберет другой хороший человек… Хорошим людям вообще свойственно думать, что их окружают хорошие люди. |
