— Уносите ноги, пока целы, — напутствовала она его.

Жозеф взглянул на ее мужеподобное лицо и молча подчинился.

У подножия лестницы, уперев руки в боки, его ждала довольная Оливия.

Убаюканный тряской дорогой — из-за гололеда он предпочел велосипеду фиакр, — Виктор боролся со сном. Поскольку Таша сказала, что будет занята весь день, он принял приглашение на семейный обед — Эфросинья пообещала приготовить картофель «дофин». Жозеф сгорал от нетерпения дать Виктору отчет о своих утренних передвижениях, но в присутствии тестя вынужден был держать рот на замке. Поговорить им так и не удалось, и после десерта Виктор удалился, вызвав живейшее неудовольствие Кэндзи.

Фиакр попал в пробку, и кучер высадил его на бульваре Мажента, в начале улицы Ланкри. Виктор прошел через набережную Вальми на улицу Винегрие и заглянул в маленькое кафе под вывеской «Якорь Фортуны». В тесном зальчике, за столом напротив старого зеркала, сидел единственный посетитель.

Виктор заказал у стойки вермут с кассисом, завязал разговор с хозяином и вскользь упомянул имя мадам Герен.

Одинокий посетитель вздрогнул и посмотрел на Виктора.

— Вдова Герен? — воскликнул кабатчик. — Как же, как же, знаю! Она всегда жила в нашем квартале. У нее кондитерская чуть выше по улице, мадам Герен назвала ее «У Синего китайца» — в память о своем отце, погибшем в Паликьяо.

— Паликаьяо? Где это? — вежливо поинтересовался Виктор, не выпуская из поля зрения входную дверь.

— В Китае. Он служил под командованием генерала Кузен-Монтобана.

Корантен Журдан чуть не подпрыгнул. Он вдруг почувствовал опасность: так заяц в чистом поле инстинктивно вострит ухо, почуяв браконьера. Любитель вермута исчез. Корантен заплатил по счету и снова занял свой наблюдательный пост под козырьком булочной.

Виктор вошел в кондитерскую «У Синего китайца». Хозяйка обслуживала какую-то женщину с маленькой девочкой — серебряным совочком насыпала сладости в пакетики.

— Это не просто крестины, у мадам Эрманс будет настоящий семейный праздник, — говорила покупательница. — Мои племянники обожают ваши мятные пастилки и постный сахар. А Бастьенна без ума от миндальных коржиков.

— Хочу помадку, мамочка, — прошепелявила девочка.

Торговка взвесила покупки. Из-под ее черного кружевного чепца выбивались волнистые пряди рыжеватых с проседью волос, обрамлявших милое, простодушное лицо. Глаза у нее были ярко-голубые, как у фарфоровой куклы, но сеточка морщин на щеках выдавала почтенный возраст.

Когда покупательница вышла, она обратилась к Виктору на удивление молодым и звонким голосом:

— А вы что желаете, мсье?

— Я пришел не за конфетами, мадам. Меня зовут Морис Ломье, и я хотел осведомиться у вас о Луизе Фонтан, она кузина моей невесты Мирей Лестокар, и та поручила мне ее разыскать. Товарки Лулу по мастерской на улице Абукир рассказали, что три недели назад она переехала к вам. Но я узнал, что произошло несчастье — девушку задушили.

Виктор давно занимался расследованием трагических смертей, повидал немало подозрительных субъектов и научился различать нюансы их поведения. Мадам Герен выслушала его тираду бесстрастно, но невольно моргнула и сжала челюсти, что было равносильно признанию. Она без сомнения знала Луизу, но заявила в ответ кислым тоном:

— Это имя мне ничего не говорит.

Виктор протянул ей вырезку из «Энтрансижан».