— Не-ет!

— Тише… — Михаэль притянул ее к себе, и его губы снова беззвучно зашевелились.

— Нет… ну, нет… ну, пожалуйста… нет… — очень тихо и жалобно повторяла Амалия. — Да, — наконец, со вздохом согласилась она…

Онк поднял ее одной рукой, да так, словно Амалия была невесомой — вот это сила! Отец Небесный, но запах… Превозмогая невольное отвращение, Амалия оперлась на плечо б'буши.

— Ну что, идем? — с надеждой спросил Михаэль. В интонации же явственно читалось другое: «Ну что, потерпишь?»

— Идем. — Амалия поймала сочувственный взгляд Яна.

Ей действительно было здорово не по себе — особенно первые несколько сотен ярдов. И какая-то неловкость (относиться к Онку как к человеку или как к животному, Амалия так пока для себя и не решила), и тошнотворный запах, исходивший от мохнатого тела — все это создавало… нет, не напряжение и не неудобство, а сущую пытку. Напрасно Амалия твердила себе, что другого выхода нет: что это не надолго и что, в конце концов, она сама же во всем и виновата: надо было смотреть под ноги… Не помогало ничего.

Однако постепенно все начало меняться. Ощущение, что ты совершенно не в тягость, оказалось приятным. Каким бы сильным ни был мужчина, он уже давно бы устал. Онк же относился к совершенно другой, более могучей, расе, поэтому своей ноши будто бы и не замечал. А легкость всегда действует ободряюще: не прошло и четверти часа, как Амалия, подобно ребенку (дети ведь никогда не задумываются, что взрослому может быть тяжело) уже преспокойно обозревала окрестности с соответствующей росту б'буши — аж с семифутовой высоты. Тем более, было на что посмотреть.

Причудливо изрезанные скалы напоминали то фигуры людей и животных, то развалины старинных замков — оплетавшие их ползучие растения только подчеркивали сходство… Тропинка, зигзагами уходившая вниз… Одинокая сосна прямо на голом склоне утеса — просто удивительно, каким образом она росла: в камне не было заметно ни трещинки… Путешествуя на собственных ногах, Амалия не увидела бы и половины: только бесконечные кусты, обрывки корней, камни, осыпи. Или, засмотревшись, просто сломала бы себе шею. А так…

По возможности Амалия старалась не думать о дочери: становилось слишком тяжело, но сейчас невольно вспомнился их разговор:

Если бы дочь задала тот же самый вопрос сейчас, Амалия, не задумываясь, сказала бы «да». Да, ей нравилось ее такая жизнь: нравились эти горы, нравилось ночевать, где придется, и смотреть по вечерам на горящий костер, нравилось… нравился даже этот б'буши — о запахе, который поначалу доставлял столько неприятностей, Амалия уже и не вспоминала: просто перестала чувствовать. Или дело в том, что рядом постоянно находился Михаэль? Очень возможно. Амалия встретилась с ним глазами и улыбнулась. Нет, все действительно было хорошо… И с Карлосом (сейчас Амалия в этом не сомневалась) тоже ничего страшного не случится, потому что они обязательно успеют — не могут не успеть…

Время привала подошло как-то незаметно. И только когда Онк, наклонившись, бережно опустил ее на землю, Амалия, глядя, как он растирает онемевшую руку, наконец поняла, что на самом деле гиганту было не так уж и легко.

Глава 11

Старые знакомые

Какое-то время заключенный рассматривал камеру или, вернее, машинально отмечал то, что видел уже не раз: каменные стены, тюфяк на полу, кувшин с водой, узкую вентиляционную щель под потолком, сливную трубу. Сколько за последние тридцать лет пришлось видеть подобных камер! Правда, эта была особенная: именно сюда Карлос попал, когда впервые оказался на Мануне.