Изменить размер шрифта - +

Дикай здесь был на правах личного оруженосца господина, стоял на границе света и просто слушал, наклонив кудрявую, бычью голову так, чтобы не пропустить ни единого слова. Он был из молодых дворян, что обычно дежурили в ночной страже в залах перед покоями герцога или герцогини, и сам напросился в поход. Парень, четвертый сын в семье, собирался устроить свое будущее, а потому отправился воевать, надеясь заслужить и земли, и титул.

Тавер, второй по старшинству после Дэйта, опытный воин из западного кантона, состоял в гвардии его светлости уже давно. Надежен как гора, грамотно руководил людьми, и те без колебаний исполняли его приказы. Ему доверяли и его любили. Дэйт был уверен, что, если с ним что-то случится, Тавер вполне способен взять командование на себя и помочь солдатам не только выжить, но и победить.

Людей да Мере, пятьдесят человек, присоединившихся к отряду Дэйта, возглавлял мастер Харги, второй сотник баталии. Это был невысокий человечек с большой головой, длинными сальными волосами и грустными глазами старого пса, совершенно не похожий на воина. Он говорил редко, лишь по делу или когда ему задавали вопрос, больше слушал и казалось, что спал на ходу. Внешне вялый, уставший, желающий, чтобы его оставили в покое, мастер Харги поначалу злил Дэйта своей пассивностью, и он слабо представлял его в качестве сотника. Это впечатление рассеялось в первом весеннем бою, на берегу Жемчужного моря. В схватке мастер Харги преображался и зычным басом командовал сотней пикинеров, входил в раж, да так, что его помощники буквально выдергивали невысокого командира из-под тяжелых двуручников фихшейзцев, пытавшихся перерубить пики и разорвать строй баталии.

Наемник мастер Рилли вместе со своим старшим сержантом, высоким статным треттинцем, сидели ближе всего к огню, и Дэйт отметил, что внешне они выглядят гораздо более бодрыми после долгого пути через пещеры, чем все остальные его воины.

Также на совете присутствовал Зидва, оказавшийся не солдатом, а егерем барона, который с несколькими людьми был отправлен к Червю защищать бригаду рабочих. По мнению Дэйта, лесники, даже вооруженные, вряд ли могли противостоять опытным воякам, случись серьезная рубка, но он понимал свояка – тот поставил сюда того, кого смог найти, не ослабляя баталию и горные гарнизоны потерей настоящих воинов.

Последним участником встречи оказался старший каменщик барона да Мере, которого все звали Скворцом. Он был самым старым из присутствующих, с курчавой седой бородой и волосами, покрытыми каменной пылью, с грязными щеками и лбом, которые он то и дело безуспешно пытался вытереть рукавом шерстяного свитера грубой вязки. Даже сейчас Скворец не расставался с тяжелой киркой, и на землистом лице застыло хмурое недоумение: зачем вообще его отвлекли от работы?

– Мастер Скворец, – обратился к нему Дэйт первому, чем несказанно удивил. – Какие у вас успехи?

– Зидва тут старшой, милорд, – буркнул каменщик. – Я говорить не мастак, уж простите.

Дэйт кивнул, показывая егерю, что тот может ответить. Первоначально он планировал отчитать его за полную безалаберность – Зидва не выставил постов, у него не было разведки, укреплений, и то, что творилось в лагере, начальнику охраны герцога совсем не понравилось. Но Дэйт, несмотря на свою усталость, сдержался, хотя ему очень хотелось на ком-нибудь сорваться: умом он понимал, что нет смысла распекать человека, да еще и в присутствии других – даже если тот виноват. Подобные действия никак не помогут наладить отношения с новыми людьми.

Зидва егерь. Он знает лес, может загнать зверя и поймать браконьера. Но он ничего не понимает в войне. Даже если сказать ему сейчас: «А если бы первыми пришли не мы, а враги?» – он не увидит проблемы. Ведь враги не пришли…

Так что точка. Надо двигаться дальше, а не пережевывать то, что не случилось.

Быстрый переход