|
— Ну и что же? — спросила Мона. — Он независимый подрядчик. — Ты определенно умна, — сказала Мэри-Джейн. — Не думай, что я этого не понимаю. Я кусаю губы, когда сама вижу столь лакомый кусочек прямо у себя под носом. Этот Бенджи — спаси его Господь — всегда придумает, как раздобыть легкие деньги здесь, во Французском квартале. Мелкая торговля — ничего другого Господь ему не дал. — О Боже! — вздохнула Селия. Майкл рассмеялся. — Сколько лет этому Бенджи? — спросил он. — Двенадцать лет в этом сентябре, — ответила Мэри-Джейн. — У него все в порядке. Его большая мечта — продавать наркотики в Нью-Йорке, а моя большая мечта — поступить в Тулейн и стать доктором медицины. — Но о каком дежурстве у телефонов ты говорила? — недоуменным тоном задала вопрос Мона. Сколько же у тебя телефонов? Чем ты на самом деле там занимаешься? — Понимаешь, мне приходится тратить некоторую сумму денег для оплаты телефонов. Это совершенно необходимо, ведь мне нужно часто звонить своему брокеру, что вполне естественно. Кому еще? Затем должна быть вторая линия, чтобы бабушка могла разговаривать с моей матерью. Понимаете, моя мать никогда не выходит из больницы в Мексике. — Какая еще больница в Мексике? — спросила Беа, совершенно ошеломленная. — Мэри-Джейн, ты рассказывала мне две недели тому назад, как твоя мать умерла в Калифорнии. — Я просто пыталась быть вежливой, хотела избавить всех от скорби и неприятностей. — Но как же погребальная церемония? — спросил Майкл, придвигаясь поближе, — вероятнее всего, чтобы было удобнее тайком коситься вниз, в вырез старенькой блузки из полиэстера, добытой на какой-нибудь свалке. — Пожилая дама… Кого же все-таки тогда похоронили? — Дорогуша, в том-то и загвоздка. Этого так никто и не узнал, — сказала Мэри-Джейн. — Не беспокойтесь о моей матери, тетушка Беа, она считает, что уже находится на астральной орбите. Так, по крайней мере, мне кажется. Кроме того, у нее отказывают почки. — Знаешь ли, это не совсем правда, о женщине в могиле, — сказала Селия. — Они верят, что это было… — Верят? — спросил Майкл. «Может быть, пышная грудь своего рода признак силы?» — думала Мона, наблюдая за сложившейся почти пополам от хохота и недвусмысленно склонившейся в направлении Майкла Мэри-Джейн. — Видите, вот как печально, когда женщина лежит не в своей могиле, — тихо произнесла Беатрис. — Однако, Мэри-Джейн, ты должна сказать мне, как можно связаться с твоей матерью! — Эй, ведь у тебя нет шестых пальцев! — торжествующим тоном воскликнула Мона — Сейчас нет, моя драгоценная, — согласно кивнула Мэри-Джейн. — У моей матери в Лос-Анджелесе был знакомый доктор — он их и оттяпал. Я как раз собираюсь рассказать вам об этом. Они сделали то же самое… — Хватит! — прервала ее Селия. — Я беспокоюсь о Роуан! — Ох, я не знаю, — сказала Мэри-Джейн, — я имела в виду… — То же самое — кому? — спросила Мона — Это другой вопрос. Когда ты говоришь «кому» вместо «кто»? — Не думаю, что сейчас стоит выяснять это, — ответила Мона. Существует множество более важных вопросов… — Довольно, леди и джентльмены! — объявила Беа. — Мэри-Джейн, я собираюсь позвонить твоей матери. |
