– Так ты вернулся? Отчего же не позвонил мне, я бы с радостью помог в каком-нибудь дельце. В одном, в другом.

– А как твои дела? Кисло?

– Ужасно. Стало трудно зарабатывать. Прежде тут... один парень, чуть что у него с телевизором, сразу несся ко мне. А теперь из-за этого хмыря в Белом доме никто не желает чинить ящики, пока трубка показывает хоть какую-нибудь картинку. Уже подумываю – не приняться ли мне снова за бакалейные лавки, – он ухмыльнулся.

– Неплохая мысль, – сказал я. – А сейчас ты, может, согласишься помочь мне в одном жутком дельце?

– Как? – Он вопросительно поднял брови. – Что за дельце?

– Покойника стибрили. Из морга Абнера Буна на Хеннеси-стрит. Часа в три ночи. Не знаю, кто стибрил и зачем. Держи ухо востро. Глядишь, слушок какой услышишь. Дело необычное...

– Н-да, стибрили жмурика... – задумчиво произнес Генри.

– Вчера вечером в аварии на дороге погиб некий Энтони Гибсон. Сын думает, что отца убили. Покойник задолжал двенадцать тысяч, и кредиторы наседали. Конечно, сомнительно...

– Я знаю кого-нибудь из них?

– У меня только смутное описание, Генри. Один, кажется, похож на меня ростом и сложением, на лице – шрам. Другой – низенький и темненький.

– Ты думаешь, это они стибрили жмурика?

– Как знать? Ни в чем нельзя быть уверенным. Покойник им денег не отдал. Может, они хотят выбить должок из его близких.

– Словно требуют выкуп за похищенного человека. Только фраер уже сыграл в ящик.

– Точно так.

– В таком случае они вскоре должны попросить двенадцать тысяч выкупа.

– Если они те самые, кто это сделал.

– Отлично, – сказал Генри. – Когда Гибсон подписал свою расписку?

– В июле. При игре в покер.

– Где?

– Не знаю.

– Когда тебе все это нужно?

– Сейчас.

Генри поглядел на часы.

– Сейчас всего четверть двенадцатого, – сказал он. – Все бандиты, кого я знаю, еще спят. Где я тебя найду позже?

– Можешь позвонить мне домой и оставить сообщение. У тебя есть мой телефон?

– Записан навечно – татуировка в мозгах, – ухмыльнулся Генри.

Глава 5

Когда в городе осуществлялась массированная программа перестройки и обновления, оказался обойденным полицейский участок – тот, что сейчас подчинялся капитану полиции Фердинанду Купере. Иными словами, этот участок никуда не сдвинулся с того самого места, где он был построен в 1927 году. И хотя ежегодно его заново покрывали изнутри светло-зеленой краской, трудно было скрыть обветшалость здания. Для любого полицейского участка характерно, что он используется двадцать четыре часа в сутки разными сменами детективов, полицейскими в форме, клерками, уголовниками и жертвами. Мебель, кондиционеры, печатные машинки, телефоны, камеры предварительного заключения, шкафчики индивидуального пользования, автомат с кока-колой и туалеты – никогда не знают отдыха. При таком постоянном использовании остается только удивляться, что все эти полицейские участки, включая новые, гладенькие, из желтого кирпича, на строительство которых город потратил огромные средства, – выживают вообще.

Я поднялся по широким ступеням к двойным деревянным дверям – слева и справа от лестницы располагались два зеленых шара с белыми цифрами «12». Патрульный остановил меня у дежурной комнаты, и я показал ему золотой значок.

– С кем именно вы хотите встретиться, лейтенант? – спросил он.

Я объяснил, что пришел к капитану Купере, и прошел к знакомому письменному столу, точно такому же, как тот, в другом участке, за которым я провел двадцать четыре года моей профессиональной работы.