Марби попытался оседлать одного из коней. Тот побрыкался немного, но быстро смирился, после чего Марби проделал то же самое и с другим жеребцом, помеченным тавром. Кони ему понравились, особенно один, который в свое время, видимо, считался быстрым.

Они клеймили скот в течение нескольких дней подряд. Некоторое время ушло на то, чтобы приучить к поводьям еще пару лошадей.

— Завтра мы выведем их отсюда, — решил Кеневен. — Ты оставайся здесь и гляди в оба, а я отъеду ненадолго. Посмотрю, как обстоят дела снаружи, и, в частности, проверю, не наведывались ли к нам гости, пока мы с тобой сидели здесь.

— Барт, наверное, волнуется, — покачал головой Марби.

— О нем не беспокойся. Он знает, какая у нас тут работа.

Но в душе Кеневен не сомневался, что Барт переживает за них. Ведь никто не ожидал, что их поездка так затянется, а когда человек остается один, то его бурное воображение дает богатую пищу для всякого рода тревог и волнений. Билла беспокоили события в Соледаде.

Оставив Марби стеречь клейменый скот, согнанный ими в импровизированный загон, Кеневен миновал ущелье и принялся прокладывать путь через каменные лабиринты к дальней окраине. Время от времени он останавливался и подолгу напряженно прислушивался, но, так и не услышав ничего подозрительного в ночи, отправлялся дальше, изредка бросая взгляд на вершину горы. Он не мог определенно сказать, что ожидал там увидеть, но очень надеялся, что все в порядке.

Если Билл рассчитывал хоть немного поспать в эту ночь, то ему уже давно следовало повернуть назад. Вокруг, похоже, не было ни души, и они вполне могли незаметно пригнать свое небольшое стадо в долину, а потом на гору, где дожидался их Ролли.

Однако Соледад и ранчо «ВВ» все сильней притягивали Кеневена. Как Дикси? Все ли с ней в порядке? Думает ли она о нем, вспоминает ли хоть иногда? Тут он мрачно отметил про себя, что строит воздушные замки практически на пустом месте. В конце концов, сама она ни разу не дала повода считать, что ей до него есть дело. И ничего удивительного, что девушка обращалась к нему по имени. На Западе это в порядке вещей и вовсе ни о чем не говорит. Да, конечно, они несколько раз разговаривали, и, похоже, у них много общего. Но кто он такой, если уж на то пошло? Обыкновенный перекати-поле, ковбой, странствующий в поисках своего места пол солнцем и готовый взяться за оружие ради этого. Не слишком-то убедительное амплуа для мужчины, претендующего на роль спутника жизни.

А Стар Левитт? Видный, привлекательный, со вкусом одевается, умеет ладить с людьми, прекрасно держится в обществе. У него есть еще одно большое преимущество: он видится с Дикси каждый день, они беседуют и лучше узнают друг друга. И почему только он, Билл Кеневен, вбил себе в голову, что Дикси симпатизирует ему? Выдумал все и принимает желаемое за действительное!

— Эх, Рио, — произнес он вслух, поглаживая коня по шее, — может, мы еще не доехали туда, где нам с тобой суждено остаться? И здесь у нас только одна из многих остановок на долгом, очень долгом пути?

Конь запрял ушами, ударил копытом и шумно вздохнул. Его реакция, наверное, что-то означала или была чистейшим совпадением.

Но Билли Кеневен не хотел больше скитаться по свету. Он мечтал о доме, куда всегда мог вернуться и где бы с нетерпением ждали его возвращения. Бесконечно длинные, пустынные дороги, ночи, проведенные в одиночестве у костра, города и поселки, где он всегда оставался чужаком, — все это позади. Ему предстоит начать новый этап жизни.

Билл возвратился в лагерь, когда Марби уже спал. Ковбой на мгновение открыл глаза, что-то невнятно пробормотал и снова заснул.

Кеневен подбросил в костер несколько веток и попробовал кофе. Чуть теплый. Тогда он сгреб на край кострища раскаленные угли и поставил на них кофейник, предварительно подлив в него воды.