– Это разрывает тебе сердце, – продолжала она. – Все видят, как это разрывает тебе сердце…

– Иоланда! – резко прервал он ее.

– Я знаю, что вмешиваюсь не в свое дело, – сказала она. – Что мне не подобает говорить с тобой о…

– Иоланда, что тебе известно о нашей миссии?

– Только то, что я слушала и о чем могла догадаться. Ты мне никогда ничего не говорил. Никто мне ничего не говорил, но я знаю, что вы ищете призму Лазандры, в которой заключена душа святого…

– Не только призму. Не только душу святого,

– А что еще?

– Элоизу. Есть надежда, что, найдя призму, мы найдем и Элоизу.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Разве это возможно? Я была бы так за тебя рада!

– Это возможно, Иоланда. Маловероятно, но возможно. Священник – тот, кого мы нашли мертвым в храме, – рассказывал моему дяде, что слышал имя Элоизы.

– Этому трудно поверить, – сказала Иоланда. – Но я надеюсь…

– Этому почти невозможно поверить, – подтвердил он. – Потому-то я и мучаюсь. Время от времени я говорю себе, что это невозможно, что глупо на это надеяться. А потом у меня снова появляется надежда, и я убеждаю себя, что чудо возможно.

– Тебе нужно спокойнее к этому относиться, – сказала она рассудительно. – Не позволяй себе слишком надеяться. Если тебя постигнет разочарование…

– Я готов испытать разочарование, – сказал он. – Я стараюсь заранее с ним смириться.

Она отстранилась от него.

– Но я пришла поговорить не об этом. Есть еще кое-что.

Она заколебалась. Харкорт молча ждал.

– Я слушала раковину, – сказала она наконец. – Ту морскую раковину…

– Раковина что-то тебе сообщила?

– Да. Она говорит, что для нас есть убежище. Место, где мы будем в безопасности. Мы должны отправиться туда сейчас же. Нечисть собирает силы против нас.

– А она тебе не сказала заодно, где находится это безопасное убежище? – спросил он, усмехнувшись.

– К северо-западу отсюда, – ответила она, не обратив внимания на его усмешку. – В небольшой долине.

– И нам надо трогаться сейчас же?

– Раковина советует отправиться в путь немедленно.

Харкорт встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

– Что ж, значит, отправляемся прямо сейчас, – сказал он.

Ниже по склону из рощицы, которую Харкорт так внимательно разглядывал, показалась какая-то фигурка, которая стремглав понеслась в их сторону, пригнувшись, низко опустив голову и нелепо размахивая руками. Харкорт схватился за рукоятку меча, но не вынул его из ножен. Две горгульи, внезапно придя в движение, тяжелой поступью поспешно направились наперерез фигурке. Однако Харкорт видел, что перехватить ее они не успеют. Он сделал шаг вперед и выхватил меч.

Но Иоланда вцепилась в его руку.

– Не надо, – сказала она. – Разве ты не видишь? Это же наш маленький тролль.

Теперь он и сам видел, что это действительно тролль.

– Я думал, мы от него отделались! – рявкнул он и закричал, обращаясь к горгульям: – Назад! Это свой!

Горгульи застыли неподвижно, потом повернулись и снова заняли свои посты.

– Теперь мы, во всяком случае, знаем, что они нас слышат, – сказала Иоланда. – Пусть и не говорят, но слышат.

Тролль, размахивая руками, подбежал к ним и с разбегу остановился.

– Я очень спешил, – сказал он. – Я спешил вас догнать. – На шее у него все еще болталась петля, а в руке был зажат конец веревки.

– Лучше бы ты не появлялся, – сказал Харкорт.