Карен хотела было возразить, но передумала.

— Ты прав, — призналась она. — Ничего подобного со мной еще не случалось. Я и не думала, что такое возможно.

— Но бывали времена, — удрученно продолжал Майлз, — когда ты уходила в свой собственный мир, мир забот и обязанностей, и глядела на меня, точно на постороннего человека…

— Не может того быть!

— Помнится, пару раз, когда я заходил к тебе в офис, ты держалась столь отстраненно и столь холодно, что я с трудом подавлял в себе желание запереть дверь и заняться с тобой любовью прямо там, на роскошном письменном столе или на полу.

— Я и не знала, — потрясенно прошептала Карен, заглядывая в глаза мужа.

— И еще одно удивляет меня до глубины души. Ты зачастую просто не сознаешь, что со мной делаешь.

— И тебе это… обижает?

— И да, и нет. Когда я могу вернуть тебя, как вот сейчас, — Майлз легонько коснулся губами сначала одного соска, затем другого, и молодая женщина затрепетала и прижалась лбом к его груди, — я ничуточки не возражаю. Вот только не уверен, правы ли мы, подавая такой пример нашим детям…

Майлз осторожно накрыл ладонью ее округлившийся живот.

— Не двигайся, — еле слышно шепнул он.

— Почему? Мне так хорошо, — тихо отозвалась она.

— Если двинешься, я с собой не совладаю.

— Понятно. А если у меня та же проблема? — Аквамариновые глаза были абсолютно серьезны.

Майлз прерывисто вздохнул. Интересно, понимает ли она, насколько к лицу ей новые, округлившиеся формы? Как выгодно золото спутанных локонов оттеняет бледно-матовую кожу? Что чуть припухшие, потемневшие соски, обретшие поразительную чувствительность, заключают в себе непередаваемое искушение?

Карен чуть шевельнулась — и обоих снова закружил водоворот исступленной страсти…

— Что, на сей раз благопристойности было меньше? — прошептал Майлз спустя какое-то время, уткнувшись лицом ей в волосы.

— Ммм… — невразумительно отозвалась новобрачная.

— О чем ты думаешь? — спросил он, когда оба в блаженной истоме вытянулись на простынях, умиротворенные и счастливые.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — томно отозвалась Карен, и в ее устах озорная реплика Дика прозвучала обещанием новых восторгов.

— Карен, — Майлз притянул ее к себе, — видишь, что ты со мною делаешь. Теперь ты мне веришь?

— Верю, — тихонько подтвердила она, засыпая в его объятиях. И вера эта оставалась с ней вплоть до конца медового месяца.

На следующее утро после завтрака молодые решили пойти выкупаться.

Надев новый купальник — модель для беременных, — Карен пристально изучала свое отражение в зеркале, недовольно цокая языком.

Майлз удивленно изогнул бровь.

— Что такое?

— Сущий кошмар!

Сам по себе купальник был очарователен, но то, что отразилось в зеркале в целом, Карен явно не порадовало. Она досадливо дернула за украшенную оборками юбочку, что начиналась сразу от бюста и доходила до бедер, скрывая округлившийся живот.

— В этой штуке я сама себе кажусь пузатой столетней матроной.

— Ну, если на то пошло, купальник-бикини тебе и впрямь более к лицу, — отозвался Майлз.

— В бикини мне уже не влезть, а если бы и удалось, красиво я бы выглядела на людях! А кто виноват, как не вы, мистер Диксон!

— Ну, раз вина моя, может, я и выход найду, — задумчиво протянул Майлз.