– Плохо, – без тени улыбки ответил он. – Серьезным людям жить сложнее. Но я тебя такую люблю – сложную, серьезную, ответственную, с синдромом отличницы.

– Правда любишь? – голос у Леры дрогнул.

– Правда. Вот все про тебя знаю и понимаю, а все равно люблю, дурища ты моя! Когда же ты наконец в это поверишь?

– Я верю. Олег, правда верю. Я тоже тебя люблю. И у нас с тобой все будет хорошо. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

– Нет уж, помирать мы пока не будем, – Олег потянул ее за руку. – Мы еще только начинаем жить. Так что не думай о плохом, пошли в усадьбу. Пешком. Чтобы дорогой разговаривать и дурачиться.

По песчаной дороге, ведущей за пределы поселка, они углубились в лес, по краю которого росли клены. Прошли мимо поля с созревшим овсом, мимо струящейся вдоль обрыва реки, мимо яблоневого сада, в котором одуряюще пахли созревающие уже яблоки, мимо березовой рощи, в которой, по доброй традиции, целовались парочки.

Тропинка вывела к храму, с которого уже сняли строительные леса. Полностью восстановленный снаружи, он белел свежими стенами ввысь; как стрела, уходила колокольня с отреставрированной, сияющей на августовском солнце сусальным золотом маковкой. Лера подняла голову и посмотрела вверх, на эту слепящую глаза красоту, восставшую из руин.

– А хочешь, залезем туда? – услышала она голос мужа.

– Как?

– Да очень просто. Там же наверху смотровая площадка есть. Помнишь, наши мальчишки все туда рвались? Но тогда опасно было.

– А сейчас не опасно?

– Не боись, с тобой профессиональный спасатель, – Олег взял ее за руку чуть повыше локтя и подтолкнул к входу. – Потом с мальчишками перед отъездом еще раз схожу. Я же им обещал, что после реставрации они туда поднимутся. А сейчас мы с тобой. Вдвоем. Только ты, я и небо. Пошли?

– А пошли, – в Лере вдруг проснулся небывалый азарт. – Не так уж это и высоко. Гораздо ниже, чем колокольня в нашем Кремле.

– Ниже, хотя и ненамного. Только чур подниматься медленно и на площадках отдыхать. Ты у меня все-таки беременная.

– Беременная не значит больная, – возразила Лера и решительно потянула за ручку двери. Вход почему-то оказался не заперт, и они с Олегом ступили под сень отреставрированной церкви, в которой было прохладно и тихо.

Внутренняя реконструкция храму еще только предстояла. Отреставрирован он был пока только снаружи, поэтому смотреть тут было особо нечего. Открыв дверь, ведущую наверх, Олег и Лера начали осторожно подниматься по свежим, недавно сделанным деревянным ступенькам винтовой лестницы, которая, закручиваясь, уводила их все выше и выше, практически к самому небу.

– Ты знаешь, – пропыхтела Лера, отдуваясь, подниматься было все-таки довольно тяжело, – Златку этой весной ее муж-олигарх в Израиль возил. Ей очень хотелось посмотреть Иерусалим, колыбель трех религий. Так вот, она мне рассказывала, что в Иерусалиме нет аэропорта, туда можно попасть только по автомобильной дороге, которая тянется в гору. И вот когда она спросила гида, почему так, он ей ответил: «Потому что к Богу нельзя спуститься с неба. К Богу можно только подняться». А сейчас у меня такое чувство, что мы с тобой поднимаемся к Богу.

– Может быть, – Олег кивнул. – Любое усилие, любая работа над собой – это дорога к Богу. Я так считаю. Отдышалась? Пошли дальше.

Последняя площадка осталась позади, пространство вокруг сузилось так, что в него с трудом проходили широкие плечи Олега. Лера с улыбкой подумала, что еще пару месяцев назад рисковала застрять тут своими пышными бедрами.