Каждому ясно: такая работа не под силу человеку. Проснулся утром мужик, увидел, что батрак сделал, сплюнул потихоньку, перекрестился и ни о чём больше его не спрашивал. Стороной обходил и с опаской поглядывал.

А батрак сложа руки не сидит. Пшеницу, рожь, ячмень посеял, картошку посадил. Хватило места и для капусты с горохом. Урожай осенью собрали невиданный.

Полон у мужика амбар, полон овин. И никакой он теперь не Горемыка, хотя соседи по старой памяти его так называют. Одежда на нём исправная, лицо гладкое, румяное. А ребятишек с женой не узнать, будто и не они это вовсе.

Время идёт, и третий год уже на исходе.

Настала лунная сентябрьская ночь. Месяц высоко на небе висит и заливает землю потоками голубого света — да такого яркого, что самый маленький гвоздик на дороге разглядишь, зато привычные предметы не различишь: до того этот свет обманчив.

Вот вышел батрак в глухую полночь на порог, оземь ударился, в лешего обратился и к трясине — к болоту помчался.

А там меж ивами и ракитами, меж зельем болотным, на берегу озерца, камышом и ряской заросшим, пляска, гульба — дым коромыслом! То нечисть разная: кикиморы да русалки, лешие да бесы, упыри да оборотни хороводы водят, скачут, визжат, по-собачьи брешут, гогочут. А над головами у них огни болотные горят, точно венки огненные.

Водяной на трухлявом пне сидит, дудочку себе смастерил и наигрывает — лягушачьими лапами перебирает, на серебряную луну любуется. Остановился Чёрный Леший перед Водяным, поклонился до земли и говорит:

— Вот и я! Кончилась моя служба. Верой-правдой послужил я мужику три года.

— Коли так, оставайся с нами! Ступай потанцуй, пока луна не померкнет, пока небо на востоке не зарумянится.

Но Чёрный Леший к месту пристыл, в затылке чешет, с копытца на копытце переступает.

— Чего тебе надобно? — спрашивает Водяной.

— Всемогущий господин и повелитель! Помог я мужику из нужды выбиться. Украденный кусок хлеба стократ ему вернул. Так и оставить мужика в довольстве, в достатке?

— А чего же ты хочешь?

— Малость подшутить над ним на прощание.

— Смотри только, чтобы вся работа не пошла насмарку.

— Не бойся!

Хлопнул Водяной в зелёные ладоши и закричал громким голосом:

— Эй вы, бесы, лешие, идите-ка сюда!

Сбежалось к трухлявому пню нечистых видимо-невидимо. Стоят, шеи вытянули, ждут, что старшой скажет.

Так и так, говорит он им.

— Дозволь ему над мужиком подшутить! Дозволь! — завопили, заверещали, заржали бесы, лешие, кикиморы.

Водяной ударил себя по зелёной ляжке и говорит:

— Ладно! Будь по-вашему! Недаром мы нечистой силой зовёмся, значит, наше дело козни строить, проказить, людей пугать. Сыграй шутку со своим хозяином. Да смотри чести нашей не посрами!

У Чёрного Лешего глаза, как плошки, загорелись.

— Не бойся, не посрамлю!

До рассвета плясал и пел леший со своими. Плясал — до упаду, пел — до хрипоты. А когда на востоке заалела заря, стукнул козлиным копытцем об землю и полетел прямиком к хате мужика.

А мужик спит себе спокойно и ни о чём не подозревает.

Наутро говорит батрак мужику:

— Служил я тебе, хозяин, верно и никакой платы не требовал. А теперь давай рассчитаемся, мне в путь пора.

А мужик и рад от батрака избавиться.

— Правда твоя, преумножил ты моё добро. Говори, сколько тебе заплатить?

— Ни много ни мало: меру ржи.

Удивился мужик:

— А на что тебе зерно? Ведь на себе ты его не потащишь?

Смеётся батрак в ответ:

— Насыпьте зерно возле печки да котёл дайте побольше. Стану зерно варить.