— Шкуру можешь взять. А то замерзнешь.

— Спасибо, — говорит медведь, — а вы не шутите?

— Нет,  говорю. — Это ты — шутник-самоучка.

— А вы кто?

— Я Мюнхгаузен.

— Эх, знал бы заранее, — вздохнул медведь, — и не подумал бы связываться.

— То-то, — говорю. — Ну, пока.

— Здравия желаю, господин барон! — рявкнул медведь. — Премного благодарен за вашу доброту!

Мурашка и Зучок переглянулись — ну и храбрый же барон! Вот это да!

— Я много еще чего мог бы порассказать, — снова начал Мюнхгаузен, — вот помню...

На этот раз переглянулись Старый Гном и Хоттабыч, переглянулись и улыбнулись, и Старый Гном сказал:

— Уважаемый барон, мы с удовольствием слушали бы вас до утра, но вы ведь знаете, какой день нам предстоит.

— Ах да, — спохватился Мюнхгаузен, — я-то, конечно, будучи железным человеком, в отдыхе не нуждаюсь. А вот вам действительно не мешает отдохнуть. А я просто полежу, поразмышляю...

Не успели Зучок, Мурашка и остальные улечься поудобнее, как барон захрапел.

— Следуйте примеру старших, — улыбнулся Хоттабыч, и все, немного поворочавшись, уснули.

Ранним утром на пустырь перед дворцом медленно и важно прошагали пятеро стражников и двое глашатаев. Они остановились, и стражники бросились сгонять на пустырь проходивших мимо людей.

— Вынуть воск! — командовали они, показывая жестами. Наконец, когда собралась небольшая толпа, первый глашатай завопил что есть мочи:

— Слава царю Дуракону Второму! Именем его оглашается указ!

Тут вступил второй глашатай, и оба в один голос затарахтели:

— Ввиду того, что до сих пор никем из подданных его величества не сообщено, где находится зловредная Зеленая Долина, его величество Дуракон Второй гневаются и, усмотрев в этом злонамеренное непокорство, повелеть изволили:

Ежели до полудня никто не явится в канцелярию Наушного министерства и не донесет, где находится вышеупомянутая долина, казнить немедленно каждого второго подданного через утопление в Чернильной реке. Ежели и после устрашения донос не воспоследует, утопление продолжать до тех пор, пока не будет указано местонахождение долины. Подписано собственноручно: Дуракон Второй Величайший.

— Слава Дуракону Второму Величайшему! — рявкнули стражники и, расталкивая толпу, продолжали орать: — Уши заткнуть! Быстро! Быстро! Разойдись!

Гном, Мурашка и Зучок наблюдали за этой сценой из дупла старой кривой ивы, росшей на краю пустыря. Спрятаться здесь им помог Аспарагус. Сейчас он направлялся прямо сюда, после того, как вместе с остальными зорянами выслушал балбесский указ. Он прислонился плечом к стволу, будто разглядывая свой ноготь, и тихо, едва шевеля губами, заговорил:

— Наша часть плана выполнена. Люди готовы к бою!

— Наша тоже, — проговорил Гном. — Взгляни на солнце, друг!

Фиолетовый туман клубился в воздухе, но в нем уже виднелись просветы, через которые пока слабо, но пробивались тоненькие стрелки лучей.

Аспарагус подставил ладонь золотому лучу и, ощутив его тепло, радостно засмеялся. А лучей становилось все больше и больше.

— Аспарагус, тебе сейчас нужно быть со своими, о нас не беспокойся! — сказал Старый Гном.

Зорянин исчез в зарослях. Все светлее и светлее становилось солнце — сказки работали вовсю. Наконец в воздухе послышался грозный пронзительный свист, и фиолетовый туман, разлетаясь в клочья, заметался, цепляясь за ветви деревьев, — это прилетел на своих могучих крыльях и принялся за работу Синий Ветер. И вот с неба ослепительным водопадом хлынул золотой свет.