|
Я вгляделся. Да. Все три фото явно сделаны скрытой камерой. Каждому из людей на фотографиях было лет около сорока пяти—пятидесяти. После общего взгляда я постарался как-то разделить для себя эти три фотографии и, разделив, рассмотреть более подробно. На каждом фото внизу, в уголке, были, как обычно, высветлены трафаретом фамилия и имя. Хорошо, попробуем разделить. Хотя бы так — наспех, на первый взгляд. Вот этот, например, с подписью внизу “Нуазо Клод”. Невысокий, черноволосый. Но глаза светлые, а взгляд этих глаз твердый. Сразу видно, что этот человек очень уверен в себе. Хорошо, пойдем дальше. Второе фото. Подпись — “Кунцль Апсолон”. Стоит у трапа. Видимо, решил махнуть кому-то зонтиком. Этот близорук, пухлощек. Очки, кажется, с большой диоптрией. Такой — на вид, по крайней мере — добряк-добрячок. Третий. Подпись — “Пачински Джон”. Моложе остальных. Ему скорей всего лет сорок. Белобрысый, и смотрит куда-то вверх. Интересно, что он там увидел? Чаек? Кажется, этот “Пачински Джон” сам похож на птицу. А впрочем, он элегантен. И очень даже.
— Смотрите, смотрите, — сказал Сторожев. — Смотрите внимательней. Задача на сообразительность. Если в нашем городе действительно есть вещь, для покупки которой иностранец рискнул привезти сюда такую сумму, то что он должен был сделать раньше? Сначала? — Ну, — я подумал. — Если по делу, он должен был сначала… скажем, за несколько месяцев… побывать здесь. Посмотреть эту вещь, так сказать, атрибутировать ее. То есть убедиться, что она стоит этих денег. — Может быть, даже показать привезенному с собой консультанту, — добавил Пааво. Я понял, что имел в виду Ант, а также понял, что Валентиныч давно уже без нас проработал этот вопрос. — Все верно, — сказал Сторожев. — Так вот, эти вот трое — из прибывших в этот раз сюда на “Норденшельде” — уже бывали раньше в Таллине. Естественно, в разные сроки. И по разным делам. И еще одна задача на сообразительность. Если мелкого фарцовщика, пришедшего к нам с повинной, убивают из оружия с глушителем точно в висок. И случается это именно в те дни, когда “Норденшельд” прибывает в Таллин, мы можем как-то связать два этих события? — Можем и должны, Сергей Валентинович, — сказал я. — Все понятно, — добавил Пааво. — Без слов. — Значит, считайте, что оба вы уже в приказе и с сегодняшнего дня освобождены от текучки. Кроме того, чтобы вы не начинали с нуля, я уже провел кое-какую работу с Уфимцевым. И, кажется, у него уже кое-что для вас есть. Впрочем, узнаете сами. Ну и для этой же цели вот, возьми, Володя. Это любезно предоставленный начальником таможни Артуром Викторовичем Инчутиным список драгоценностей… с которыми выходили в город пассажиры “Норденшельда”. Поинтересуйтесь. — Спасибо, Сергей Валентинович. — Я взял список. Вгляделся. Все четко. По разделам — “кольца”, “кулоны”, “колье”, “серьги”. — Я, конечно, не убежден… но вполне может быть, что тут затесалась “кукла”. Ну, сам понимаешь, даже если ее нет, может быть, этот список хоть на что-то вас натолкнет. “Куклами” вообще мы называем муляж — заранее изготовленное изделие из фальшивых драгоценностей. Если допустить, что один из пассажиров “Норденшельда” решил приобрести в Таллине что-то, что стоит таких бешеных денег, он вполне мог запастись точной копией изделия, с которым, скажем, ознакомился еще год назад. Выйдя в город с таким муляжем, ничего не стоило потом вернуться назад уже с настоящими драгоценностями. Я еще раз проглядел список. |
