Он хитро, исподлобья посмотрел на Дорогина и, чтобы польстить новому знакомому, сказал:

— Лихо ты с ними разделался!

— С большим удовольствием я бы спокойно ехал по дороге, — отвечал Муму. —- Они сами полезли в драку и… нарвались.

— Я понимаю, — говорил старик, — но что‑то ты больно хорошо дерешься.

— Жизнь научила.

— Нет, — покачал скрюченным пальцем дед Михась, — жизнь этому не учит. Жизнь учит ложкой хорошо орудовать, топором или рюмку из пальцев не выпускать, а такому учат в определенных местах. — Дорогин не сразу понял, куда клонит его новый знакомый. — Признайся, — дед Михась подался вперед. Если бы Дорогин соврал, что является сотрудником прокуратуры или спецслужб, старик бы сразу успокоился. Но то, что Сергей стал запираться, лишь укрепляло старика в мысли, что дело нечисто. — Признайся, — настаивал он, — ведь ты, наверное, офицер?

— В армии служил, но выше сержанта не поднимался.

У старика глаза прямо‑таки молили: «Ну скажи, чего тебе стоит? Ведь ты же не простой человек, раз таможенников не боишься? Значит, есть кому за тебя вступиться? Ты не один, за тобой начальники с большими погонами, если что, из твоей Москвы в Минск перезвонят, генералы между собой договорятся. Тут же вертолет за тобой пришлют.»

— Нет, никакой я не офицер, — усмехаясь, говорил Муму.

— Что, генерал? — допытывался старик.

— Да, генерал, — рассмеялся Дорогин, прибавляя скорость.

Вскоре машина очутилась у хутора, принадлежавшего деду Михасю. Старуха уже стояла на крыльце. Она ожидала, что хозяин притащится пьяный. Старик, как бы ни напивался, всегда шел домой, несмотря на позднее время и на то, что плохо соображал. Компас и автопилот были вмонтированы в него, наверное, еще с рождения.

Появление новенькой «Нивы» привело женщину в замешательство. Машина медленно переехала речушку по хлипкому мосту и остановилась прямо во дворе. Старуха подозрительно косилась на Дорогина, но когда поняла, что тот абсолютно трезв, тут же хотела наброситься на старика. Но Муму держался теперь как настоящий генерал, и присутствие постороннего остановило ее.

— С кем это ты приехал? — несколько воинственно допытывалась жена у мужа.

Дед приложил палец к губам, подмигнул старухе и сказал:

— Генерал.

— Какой еще генерал?

— Внутренних войск, — и старик воспользовался торжественностью момента, вызвавшим у бдительной женщины полное замешательство.

Он вытащил из машины ящик, в котором все еще позвякивали тринадцать бутылок водки и, торжественно держа перед собой, как икону, понес в дом.

Из машины выскочил пес. Старуха всплеснула руками.

— Рекс, ты откуда взялся?

— Точно, Рекс! — крикнул из дому старик. — Как это я забыл?

Пес завилял хвостом, и тут же из грозного превратился в домашнего, вполне безопасного и своего в доску.

— Я‑то помню, Гриша все кричал: «Рекс, Рекс, сюда!», а вспомнилось почему‑то Букет.

— Это вино так называется, дед, — съязвила старуха, приглашая Дорогина зайти в дом.

На стол она собрала на удивление быстро. С мужчинами посидела недолго, минут десять, а потом пошла спать, выпив для приличия полрюмки водки.

— Что у тебя стоит возле сарая, на пушку похожее? — спросил Дорогин, даже не глядя в ночное окно.

— Это отдельная история, — сказал старик.