— Что стряслось?

— Нужна твоя помощь. Думаю, обращаюсь по адресу.

— Сергей, ты же знаешь, если могу, то не вопрос.

— Думаю, сможешь, — Сергей потянул за ремень спортивную сумку.

Взвизгнула от резкого движения металлическая молния. Дорогин пошарил в недрах сумки. Его рука нащупала пистолет, прохладный и тяжелый, он сдвинул его в сторону, а затем на журнальном столе появился завернутый в лощеную бумагу металлический стержень.

— Понимаешь, Варвара, мне надо как можно скорее узнать, что это такое и с чем это едят.

Варвара взяла стержень и принялась вертеть его, рассматривая с разных сторон, как будто в этом что‑то понимала.

— Сергей, я не специалист. Если бы ты мне показал какую‑нибудь газетную статью, поверь, я бы почти со стопроцентным попаданием смогла бы тебе сказать, кто ее писал, откуда он черпал информацию. А в железяках я ни черта не понимаю. Я не металлург, не инженер, я, Сергей, гуманитарий.

— Варвара, пойми, — поворачивая в руках горячую чашку, произнес Дорогин, — мне это очень важно. Думаю, будет важно и тебе. У меня есть что тебе рассказать.

Варвара оживилась.

— Откуда она появилась?

— Вот это мне и хотелось бы узнать. Кстати, можно воспользоваться твоим телефоном?

— Пожалуйста, — Белкина подвинула трубку к Сергею. Он взял, быстро набрал номер дома Рыча–гова, затем зло отключил телефон.

— Что, никто не снимает?

— Никто не снимает, — сказал Сергей.

— Как быстро ты хочешь узнать, что это за железка?

— Лучше сегодня.

— Ну что ж, я занята, но не катастрофически плотно.

Варвара была абсолютно свободна, дел у нее на сегодня никаких не было, а слово «занята» вырвалось само собой. Она посмотрела на часы.

— Ты издалека приехал?

— Да.

— Судя по твоим грязным кроссовкам, наверное, очень издалека?

— Ты угадала.

— Не секрет?

— Варвара, давай потом, а? — Сергей поднял руку, оторвав ладонь от чашки. Положил ее на руку Белкиной, та даже вздрогнула, такой горячей была ладонь Муму.

— Ладно, у меня есть кое–какие знакомые.

— Я так и думал, — Сергей выпил кофе, съел бутерброд. Он совершил еще одну попытку дозвониться в Клин. И опять безуспешно. — Послушай, Варвара, Тамара тебе на этой неделе не звонила?

— Нет.

— А ты ей?

— Тоже не звонила. Я была очень занята, вот только позавчера большой материал сдала, две недели над ним корпела, высиживала, как наседка, вынашивала, как кенгуру.

— И что, получилось?

— Через два дня выйдет, если, конечно, главный не испугается

— О чем на этот раз?

— О работорговле.

— Чего?

— О работорговле. Знаешь, как материал называется? «Мы не рабы, рабы — они!»

— Круто, — ухмыльнулся Дорогин. — Слушай, Варвара, у тебя, наверное, «мобильник» есть?

— Конечно, как же без него! Я без телефона как без рук, я даже в туалет с ним хожу, — улыбнулась Белкина, подливая в чашку еще кофе.

— Ты мне его дашь?

— Почему бы и нет? Пожалуйста, возьми.

— Я тебе его сразу верну. А ты, как только узнаешь, что это за железяка, тут же мне позвони по своему номеру.

— Это очень важно? Очень срочно?

— И важно, и срочно.

— Откуда ты вернулся, Сергей, и что стряслось?

— Я тебе потом все расскажу, и расскажу подробно, А пока даже вспоминать не хочу, сплошная гнусь.

— Кстати, — оживилась Белкина, — ты деньги завез этому своему егерю?

Лицо Дорогина мгновенно сделалось мрачным, брови сошлись к переносице, на щеках заходили желваки.