— Он собирался утром передать мне информацию, — сказала она. — Тише. Ты тоже сии. Няплохо мы порезвились. Должно быть, ты устал.

— Я не устал, но, ох, до чего ты была хороша. А твоя одежда — отличный выбор. Я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

— Мне никто ня навредит.

— Они будут поджидать снаружи, на улице, ведущей к маглеву. Он предложил это. Сказал, что секрет стоит риска.

— Какой секрет?

— О, я не знаю. Думаю, вспомню, когда он проснется.

Конечно. Паравосприятие. Во время бодрствования обе части могут общаться между собой. Сейчас она разговаривала с эмоционально-восприимчивой частью разума Пулавайо, но обычно доступ к голосовому центру получали оба полушария.

«Хозяйке на заметку: при допросе параперцептика убедись, что загипнотизировала все части его мозга».

Бан Бриджит нежно успокоила пробудившуюся половину разума директора. Затем, нашептывая в правое ухо, она сообщила другой половине Пулавайо, что ему приснился странный сон и он забудет его, как только проснется. Она описала их занятия любовью более страстными, нежели они были на самом деле, и сыграла на фантазиях директора, рассказав, что пришла на свидание в форме Гончей и они играли в разные доминирующие игры. В конце она упомянула, что ушла за час до текущего времени и что они поцеловались в дверях.

Вот так. Легче всего запоминается то, что мы хотим помнить. Если Пулавайо другой частью разума вспомнит, что Гончая оставляла ночью постель, то спишет это на женские потребности.

Затем, поддавшись импульсу, бан Бриджит оттянула правое веко директора.

Глаз закатился за глазницу, подергиваясь в неспешном ритме.

Она оттянула левое веко.

И глаз смотрел прямо на нее.

— Прощай, — прошептала она в левое ухо. — Ты был чудесен. Я никогда тебя ня забуду.

Ложь была совсем маленькой, а Гончая нуждалась в благодарности и содействии этой половины.

На город опустилась ночь, улица утопала во тьме, нарушаемой лишь озерцами света фонарей. Большинство домов казались темными блоками во мраке. В столь поздний час лишь в нескольких из них тускло светили лампы, скрытые за ставнями и занавесками. Вдалеке шипела река Хилливадди, стекая с Полихромной горы. Ветер, восхищенно нашептывая, раскачивал деревья.

Бан Бриджит почуяла их, когда свернула на улицу Олумакали, ведущую к остановке маглева.

Двое поджидали в тени между домами. Под деревом.

— Это она, — услышала их шепот Гончая.

— Она турист, верно?

— Говорили, что она будет в какой-то странной одежде. «Форме».

Бан Бриджит прошла мимо них, притворившись, будто ничего не слышит и не замечает. Она вспомнила тех мускулистых ‘линиан, которых видела накануне днем. Павлином правили традиции, а не законы. У них не было полицейских. Их заменяли силовики.

Ей вдруг стало интересно, знают ли они, на что способна Гончая? Их ведь всего двое.

Или больше?

Она продолжала прислушиваться, удаляясь.

— Это не она.

— Погоди. Она проходит под фонарем. Рассмотрим получше.

— Рыжие волосы. Точно она! Вызывай кериноматов и вели им собраться на улице. Пойдем за ней.

Они вышли из тени с поразительной для их габаритов бесшумностью. Она не оборачивалась, чтобы посмотреть на них. Четверо, предположила Гончая. Двое сзади, двое впереди. Расклад не в ее пользу. Но она не станет убивать их. Бан Бриджит прибыла на Узел Павлина, чтобы выследить флот-призрак, а не устраивать дипломатический инцидент между Павлином и Лигой. С другой стороны, если она позволит им напасть, каждый узнавший об этом Гончий отправится прямиком к Узлу и тут камня на камне не останется.