— Он станет еще холоднее.

— Ха! Ты знала, что «недели» и «месяцы» — это старые терранские единицы измерения времени? «Месяц» — это промежуток времени, который требовался Луне, чтобы сделать один полный оборот вокруг Земли.

— В месяце сорок метрических дней. Какая луна может вращаться столь кратным образом?

— По словам Фудира, метрический день немного короче земного, но именно земной день был взят за основу метрического — так повелось еще со времен старого Содружества. Терранский день делился на двадцать четыре «часа», а не на десять «ор», как сейчас, и их неделя состояла из семи дней.

— Нячетное число? До чего странно! А почему ня такая удобная для деления десятка?

Грейстрок пожал плечами.

— Или двенадцать, как на Старых Планетах. Фудир говорил, что в небесах Старой Земли было семь движущихся огней. Все они были богами, поэтому каждому в его или ее честь даровали по дню.

Гончая задумалась о том, как из-за случайно выбранной планеты возник глупый стандарт, которым все теперь пользуются для исчисления времени. Слишком много солнц пересекало слишком много небес, чтобы отдать предпочтение движению кого-либо одного из них.

— Похож’, се’дня т’ фонтанируешь увлекательнейшими познаниями, Серый.

— О, их кладезь — Фудир. Он может быть занятным, когда хочет. И еще занятнее, когда нет.

— Что ж т’я тянет подбирать все ’ти хохмы?

— Ку, ты испытываешь возможности моего переводчика. Мы можем общаться на стандартном галактическом? Ах, — это предназначалось официанту, который принес чайничек и чашку. — Спасибо, старина-’линианин.

Бан Бриджит вздохнула и заговорила, теперь уже используя желтый код:

— Мы с Фиром Ли ня соперники. Он ня ищет места при дворе, а единому Богу известно, что я ня ищу места возле Разлома. И даже будь мы соперниками, наши интересы совпали бы на этом странном скипетре. Ты послужишь ему лучше, присоединившись ко мне.

Щен улыбнулся.

— Ты еще привлекательнее, чем рассказывают.

— А ты даже еще более незаметный. Может, перейдем от моей красоты к более важным делам?

Но Грейстрок покачал головой.

— Я не говорил, что ты красивая. — Он налил себе чаю и, зажав зубами кусок медового сахара, сделал глоток обжигающего напитка. — Продолжим разговор в твоем офисе? — предложил он, поставив чашку на блюдце. — Я попросил своих помощников присоединиться к нам.

— Помощников! Я сказала «хохмы», и вот оно снова. Гляди, скоро т’ бродячих котов бу’шь подбирать. Я переговорю с каждым из них, прежде чем соглашусь с ’ими лететь. Отправь их в мой офис. И проследи, чтобы мы получили все нужные припасы.

Корабль бан Бриджит назывался «Эндевор», и, в отличие от непомерно броско декорированного корабля Грейстрока, он был образцом аскетизма и функциональности, где первое организованно следовало за вторым. На ручках управления не было звериных голов, а немногочисленные украшения мог заметить лишь достаточно внимательный человек. У Гончей вошло в привычку оставлять что-нибудь на память о каждом деле, над которым ей приходилось работать.

Для собеседования она надела ослепительно-белый смокинг. К нему, кроме символа Особой Службы, бан Бриджит приколола только Знак Ночи. Она была довольна тем, что Грейстрока он застал врасплох тем, что этот знак отличия говорил о ней и о том, что она была готова пойти на многое в случае необходимости.

«Однажды, — подумала Гончая, — ты сам сможешь заслужить такой же, но пожалеешь об этом».