И чего София Юмдар действительно не поняла, так это того, что бывшие лоялисты и повстанцы начали встречаться в пабах. Они прилюдно жали друг другу руки, дабы побудить остальных на отстройку ими же разрушенного. Сама она, будучи временным губернатором, призывала жителей к тому же в прямом эфире и личных выступлениях по всему Долу. Кроме того, все хорошо знали, что в случае нарушения порядка 33-му полку было приказано «занимать позицию посередине и стрелять в обе стороны». Но вот то, что вечерами они компаниями собирались в пабах и рассказывали истории о сожжении отеля «Да Дерга» или резне гарди, пели баллады о штурме Дома Собраний и марше митменцев, непрестанно восхваляя подвиги каждой из сторон, — оставалось выше понимания Юмдар. Когда подполковник пересказал ей песню «Маленький Хью оставил нас», один из куплетов которой объяснял секрет ее снисходительности в последний момент тем, что София втайне восхищалась Призраком, полковнику первым делом захотелось эту песню запретить. Но Красавчику Джеку удалось ее отговорить.

— В конце мы всегда поем и пляшем, — пояснил он.

Позже она услышала, как Красавчик насвистывал эту мелодию, заседая в Торговой палате.

Что только укрепило ее в мысли, что все эреноты — психи.

А еще она заполучила хитрую статуэтку предтеч. Камень, который каким-то образом танцевал, изменяя свою форму. Она могла разглядывать его часами, пытаясь уловить сам момент изменения, только чтобы спустя некоторое время осознать, что он уже изменился. Юмдар знала, что ей придется передать камень в Центральный офис на Старом Сакене, поскольку выгоды от него не будет до тех пор, пока он не пойдет с молотка на аукционе, но пока что эта вещь принадлежала только ей. У полковника были письменные показания Января о месте, где была сделана находка, неразборчиво подписанные членами его команды, а еще заметно приукрашенная хитрая басня, без сомнения состряпанная для того, чтобы отпугнуть других охотников до наживы. К показаниям Юмдар приложила собственный документ, подтверждающий, что артефакт перешел в ее распоряжение.

И все это взамен на разрешение встать на ремонт и техобслуживание в депо МТК на Гладиоле плюс обещание доли с продажи камня на аукционе. Неплохая сделка для нашедшего сокровище, но Январь даже не удосужился поинтересоваться, были ли у Юмдар полномочия вообще предлагать подобное. Лично она надеялась, что Правление подтвердит ее обещание. МТК могла быть щедрой, когда это не обходилось слишком дорого, к тому же Январю починят корабль — так что возражений с его стороны не последовало.

Песчаник так удобно лежал в руке, что полковник с ним не расставалась. «Словно скипетр», — брюзжали некоторые помилованные лоялисты в новом Доме Собраний, и их коллеги из числа повстанцев соглашались, ведь они проливали кровь не для того, чтобы сделать из Юмдар королеву.

Но изданные ею указы казались разумными, даже вдохновляющими, и люди, услышавшие их, бросались на восстановление с пылом, сравнимым только с былой яростью. В кое-каких районах даже поговаривали, хотя, следует подчеркнуть, недолго, что королева на царстве — не такая уж плохая мысль. Юмдар занималась полезным делом, и, хоть некоторые гиды в своих уединенных хижинах на склонах Чада и ворчали насчет «подхалимства» горожан к диктатору МТК, все соглашались, что после всего случившегося диктатура не была лишена смысла.

То, что произойдет дальше, будет уже совсем другой историей.

ОН КРАК

— Значит, голтрэй, — произносит арфистка.