ОН КРАК

— Значит, голтрэй, — произносит арфистка. — «Плач по Хью О’Кэрроллу».

И арфа звучит так жалобно, что у половины посетителей на глаза вдруг наворачиваются слезы.

Человек со шрамами какое-то время слушает, но песнь, похоже, ничуть его не трогает.

— Знаешь, у них ведь не все дома, — говорит он, — у эренотов. Но чего еще ждать от народа, который живет на плоту, болтающемся посреди моря кипящей лавы? Большой Удар может случиться в любой момент, поэтому неудивительно, что временами у них сносит крышу.

— Юмдар собиралась оставить Танцора себе или действительно намеревалась отправить его на Старый Сакен?

— Думаю, изначально нет, но в конечном итоге решение приняли за нее. Произошедшее с Юмдар не интересует никого, кроме самой Юмдар. Если тебе нужна жалобная песнь, то подлинно трагический персонаж этой истории — Красавчик Джек Гэррити.

Арфистка удивлена, ее пальцы нерешительно замирают.

— Он? Но почему?

— Потому что он выиграл все, но не получил ничего, а что может быть хуже? Красавчик стал заместителем заведующего отделом в мелкой конторе — участь, едва ли достойная героя Нового Центра. Вот почему борьба с Призраком погубила его. Это был единственный раз в его жизни, когда он чего-то да стоил.

Арфистка насмешливо наигрывает традиционный военный марш.

— Я бы не назвала его героем.

— Нет? А кто тогда герой? Конечно, человек, который не боится умереть, отважен, держит под контролем свои чувства — свою злость, страх и отчаяние — ради достижения цели. Красавчик Джек не поддавался отчаянию до самой победы. Неужели героями могут быть лишь те, кто соответствует твоему пониманию доблести? Может, Призрак Ардоу? — Человек со шрамами приветственно взмахивает рукой, как будто сам Призрак только что вошел в бар.

— Нет. — Ее прежний «Плач» сбивается и становится нестройным, и наконец она откладывает арфу и опускает руки на стол. — Но я считала его хорошим человеком. Не убийцей, не головорезом.

Похоже, она тронута. Оказывается, у той, чья музыка — безмолвие, есть чувства.

Человек со шрамами зловеще смеется.

— Он преуспел, и этого у него не отнять. Считается, что есть разница между быстрым и четким убийством определенного человека и убийством множества людей на поле брани. Может, ты растолкуешь нам разницу?

— Герой, — тихо произносит она, — побеждает себя.

Человек со шрамами некоторое время молчит. Затем он толкает свой стакан с виски в противоположный конец стола, где арфистка ловит его прежде, чем он успевает упасть на пол.

— Это сражение, — мрачно говорит он, — в котором у некоторых из нас нет шансов на победу.

Он смотрит на стакан, а затем на арфистку.

Послание понятно. Она машет бармену, и тот вскоре подливает «воды жизни». Арфистка также получает непрошеный стакан и подносит его к губам. Спирт отвратителен на вкус, обжигает горло, его единственное предназначение — заглушить нечто ужасное.

— Знаешь, что самое забавное? — спрашивает человек со шрамами, но, не дожидаясь ответа, продолжает: — Хью О’Кэрролл работал школьным учителем. Вот почему, когда началась заварушка, он находился в Южном Доле. Все, чего он хотел, — это учить детишек.

— Куда он отправился? — спрашивает арфистка. — Куда его люди отправили контейнер?

Лицо человека со шрамами расплывается в улыбке, похожей на оскал черепа.

— А куда смывает всех подобных ему?

— Ах! — Арфистка поворачивается и оглядывает бар вместе со всеми его завсегдатаями.