|
– Все куда то исчезает. Прости, мне нужно выпить воды. Она резко села, спрыгнула с кровати и упала на пол. – Кит, – Люсьен тут же встал и, подхватив девушку на руки, уложил на кровать, укутав одеялом. Кит побледнела. Вся дрожа, она попыталась улыбнуться. – Не бойся, со мной все в порядке. Через несколько минут я приду в себя. Люсьен собирался налить воды в стакан, но услышав ее голос, остановился. – И с тобой такое бывает? – спросил он. – Да, в общем то, с рождения. Только раньше приступы были гораздо слабее. А сейчас я просто устала, я буквально опустошена – даже встать не могу. Эти кошмары у меня начались совсем недавно. Думаю из за того, что я все время боюсь за Киру. – Возможно, – ответил Люсьен, – А ты всегда в этих кошмарных снах кого то стегаешь хлыстом? Кит задумалась. – Думаю, да. Люсьен налил воды и принес Кит. Пока девушка пила, ему пришлось поддерживать ее за спину, настолько она была слаба. Потом он удобно уложил ее и разжег огонь в камине. – Скажи, а не думаешь ли ты, что это не сны. Может быть, ты ощущаешь то, что происходит с Кирой? – Я думала об этом. Но, по моему, это маловероятно. – Не спеши. Лучше вспомни, в какой руке ты держала хлыст, в правой или в левой? Кит с изумлением уставилась на свои ладони. – Ты прав. Я держала его в правой руке, как Кира, – она поглядела на Люсьена с ужасом. – Но поверь, Кира никогда бы не стала никого мучить… – Но ведь ты чувствовала, что этот мужчина испытывал наслаждение, – сказал Люсьен. – Значит, он мог ее заставить так поступать. – Кто же может получать удовольствие, испытывая боль. Таких людей просто не бывает. – Ты не права, – он присел на край кровати, взяв ее руки в свои. – Душа человека полна загадок. Какие только скрытые желания не таятся в ней. Иногда боль и наслаждение переплетаются друг с другом так тесно, что невозможно отличить одно от другого. Встретив недоверчивый взгляд девушки, Люсьен добавил: – Я знаю, тебе это покажется совершенно ужасным, но даже в Лондоне есть такие публичные дома, куда очень приличные мужчины приходят именно за тем, чтобы испытать боль. Я знаком с хозяйкой одного из них. Там как раз используют хлыст. Кит прикусила губу и уже собиралась возмутиться, но журналистское любопытство победило. – А она тебе говорила, зачем это надо? – Хозяйка, ее зовут Долли, говорит, что большинство посетителей – люди весьма влиятельные, обладающие большой властью и деньгами. На них лежит огромная ответственность. Но время от времени и они становятся беспомощными, и тогда только такие безумные проявления любви могут вернуть им прежнюю уверенность в себе. Есть женщины, которым нравится бить и унижать мужчин, ведь их самих когда то били и унижали. – По моему, у этих людей очень страшный склад ума. – Ты напрасно во всем ищешь логику, – сухо ответил Люсьен, – когда речь заходит о чувствах, мы видим больше необъяснимого, чем рационального. И у мужчин, и у женщин иногда возникают очень странные прихоти. Некоторым нравится бить других, некоторым – быть избитыми, а некоторым – и то и другое. И хлыст – вовсе не единственное орудие, которое используют люди. Долли рассказывала, что у нее бывали мужчины, которых в детстве пороли няньки или учителя. И вот в зрелом возрасте им хотелось еще раз испытать это чувство, эту боль, смешанную с восторгом. А другие… – но тут он, спохватившись, замолк. – Ну, хватит об этом. Я думаю, основную мысль ты поняла. Кит стиснула пальцы Люсьена. – Ты думаешь, Кира попала в такой бордель? – спросила она с содроганием. – Это маловероятно. Хозяевам таких заведений просто нет надобности похищать женщин. |
