— Мой…

— Да, — подтвердила Леона. — Диран Барт.

Я вернулась к кофе.

Одну чашку протянула сестре, вторую взяла себе и обхватила ее руками просто потому, что мне надо было кого-то обнять. Мой отец, конечно, был тем еще наблом, но в редкие моменты просветления (в частности, когда была жива мама), он вел себя адекватно. Таскал нас с Леоной на руках, водил в парк, носился с мамой, когда она лежала в больнице.

В общем, нельзя сказать, что он был полным засранцем.

Или можно?

Мысли в моей голове насаживались одна на другую, как продукты на шпажку для канапе, и последней оказалась ключевая.

Мой отец.

Я понимала, что сейчас совершенно не время об этом думать, но я не могла.

— Что с ним случилось? — спросила я совсем не то, что хотела.

— Инсульт.

— А.

— Его охраняли, Танни. С той самой минуты, как ты мне все рассказала…

— Да. Я понимаю.

— Мне очень жаль.

— Угу. Мне тоже.

Я отпила кофе.

Определенно с этой кофемашиной что-то не так.

Леона, в отличие от меня, к своему так и не притронулась, поэтому я все-таки спросила:

— Тест ДНК…

— Твой отец Диран Барт, Танни. Он действительно твой отец. Иртхан, с которым встречалась мама… он по определенным соображениям сделал вазэктомию. Поскольку это врачебная тайна, сразу этот факт выяснить не удалось, но детей у него быть не могло. Тест ДНК мы тем не менее провели.

Я сдавила виски руками.

— Что ты решила?

— Я остаюсь, Леа.

— Танни…

— Послушай, я не шутила, когда сказала, что есть мальчишка, которому я очень нужна. Его родители погибли во время налета, и…

— Как его зовут?

— Ленард Харинсен. Мы вместе снимаемся.

— Ему что-то нужно?

— Любовь, я полагаю. Очень много любви. У меня есть два дня, чтобы побыть с ним, потом приезжает его тетка из Флангстона, и что будет дальше, я вообще не представляю.

— Она хочет оформить опекунство?

— Понятия не имею. Ленард говорил, что ей на него положить, поэтому…

— А потом?

— Что — потом? Потом продолжатся съемки. Почему ты потянула время, Леона?

Сестра внимательно на меня посмотрела.

— Ты сказала сама: я потянула время, и мы чуть не погибли.

— Я помню.

— Ну и?

— Я собиралась отказаться от постановки, но потом пришла на репетицию и поняла, что не могу бросить их всех. Не могу отказаться от мира, который мы создаем все вместе, который у меня в крови.

— В общем, на свой вопрос ты ответила сама.

Я покатала кружку между ладонями, натыкаясь кончиками пальцев на ручку, и добавила:

— Обещаю больше не создавать никаких трудностей вальцгардам. Если захотят, пусть хоть спят рядом с моей кроватью, я им ни слова не скажу.

Сестра впервые за все время нашего разговора улыбнулась.

— И, Леона. Те парни, которых ждет разбирательство… Я бы не хотела, чтобы им влетело из-за меня.

— Им все равно влетит. За неумение разрулить экстренную ситуацию.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.

— Рихт Паршеррд. Ему точно не должно влететь.

Леона покачала головой.

— Нельзя просто так нарушить правила в экстренной ситуации и остаться безнаказанным.

— Нельзя спасти кого-нибудь в экстренной ситуации и при этом думать о правилах, — сказала я.